Да и хрустальные драконы его удивили. Он даже испытал к ним нечто сродни уважения. Они не могли не понимать, что, даже сражаясь вдвоем, не имея возможности без инициации обратится в двуглавого дракона, против его лучших воинов им не выстоять. Если в человеческом обличье они еще могли выйти победителями, то их драконы для такого боя были слишком слабы.
Равно как не могли они не знать, что турниры у каменных драконов проходили очень кровопролитно. Так что, согласившись принять участие в борьбе за его дочь, они рисковали не только здоровьем.
На всякий случай Итон велел своим шпионам присматривать за ними. Не задумают ли они какую-либо хитрость? Итон, кстати, очень на это рассчитывал. Он вовсе не хотел лишать жизни или калечить сыновей своих новых партнеров. И надеялся, что за оставшиеся три дня до начала боев они дадут ему повод отстранить их от борьбы. Без боя. Тогда его дочь не сможет ни в чем его упрекнуть. А разочаровавшись в молодых людях, найдет счастье с другим мужчиной.
Итон еще давно, при жизни его матери, присматривался к двум воинам, претендующих сегодня на руку его Виктории. Жаль, с матерью своей радостью и планами поделиться не успел.
Мужчины происходили из достойных семей, были сильными воинами и мудро будут в будущем править своими семьями. Один из них, Улах, был слабее физически другого, Артона. Но превосходил того в ловкости. Так что с уверенностью сказать, кто же из них победит, Итон не мог.
Он решил поставить их на бой первыми. А хрустальных гостей оставить на закуску. Итон потирал руки, надеясь, что увидев силу и мощь Улаха и Артона, они откажутся от боя. Ну а если не откажутся, то пусть пеняют на себя.
Войдя в зал, он прежде всего нашел их взглядом. Артон уже сейчас был готов вступить в схватку с гостями, которые, как ни странно, невозмутимо беседовали с другими молодыми воинами. Заметив взгляд Итона, они дружно наклонили головы, выражая свое почтение.
- Умеют держать удар, - подумал повелитель, отвечая им кивком головы.
Улах, слегка охмелев, балагурил и веселился.
Напомнив своим гостям о том, что утром состоится первый бой претендентов на руку Аурики, объявил о том, что ужин закончился.
Впереди его ждало еще одно дело. Еще одна встреча.
По темному коридору он шел крадучись, стараясь шагать неслышно и почти не дышать.
Но открыв дверь в покои Ирьяты, недовольно засопел. Как он ни старался, как ни пыжился, но застать ее врасплох ни разу не смог. Он даже ни разу не видел, как она спит. Даже оставаясь в ее постели на всю ночь, засыпал первым. Последним и просыпался. Женщина всегда была начеку. Своею холодностью она раз за разом провоцировала его гнев. Хотя никогда не оказывала ему сопротивление.
Вот и сейчас она встретила его, стоя у окна и в упор глядя на него.
Но в этот раз ни ее холодный взгляд, ни неприступный вид, не смогли испортить ему настроение. И кажется, ее это озадачило. Едва заметная морщинка залегла между ее бровей.
Итон расстегнул рукава рубахи и взялся за ворот.
- Я устал. Поможешь мне искупаться.
Не спросил. Не попросил. А приказал. А как же иначе? Все же, она его личная рабыня.
Но женщина, ничуть не изменившись в лице, подошла к нему и помогла раздеться.
Тихо зашуршали упавшие на пол штаны, рубаха. Крепкое рельефное мужское тело ничуть не смутило Ирьяту. Но смутило ее другое. Взяв ее за запястья, положил ладони себе на грудь. Медленно, ни на секунду не выпуская их из своих рук, провел ее ладонями по своей груди, тугому прессу. Приблизившись к стоявшему торчком жезлу, Ирьята едва заметно вздохнула. Но Итон повел ее руками дальше, по своим бедрам, завел их себе за спину, заставив ее приблизиться к нему вплотную.
Ирьята попыталась было опуститься перед ним на колени, зная, как он это любит. Но мужчина не дал ей это сделать. Подняв ее на руки, отправился с ней за ширму, где уже ждала его ванна с горячей водой.
Одно движение – и платье, разорванное на две половинки, падает на пол. Все, как обычно. Но все же, немного иначе.
Этой ночью он был невероятно нежен с ней. Не сводя с нее взгляда, медленно скрылся под водой, прижав ее рукой к мраморным стенкам и не позволяя сомкнуть ноги.
Только после того, как он стала мелко вздрагивать, что есть сил сдерживая накатывающий оргазм, он вынырнул. Лишь для того, чтобы тотчас впиться ей в губы.
Откинувшись на спину, усадил нагайну верхом, позволив ей самой задать темп. Дракон едва сдерживался, сверкая глазами. Ее лоно пульсировало и сжимало его член, глаза с поволокой смотрели сквозь него, приоткрытые губы звали и манили.
Как только его рука, скользнув по груди, переместилась к чувствительной горошине между ее ног, Ирьята упала, всхлипывая и вздрагивая от жаркого оргазма , ему на грудь. Поддержав ее за ягодицы, мужчина сделал несколько мощных толчков, изливаясь в нее.
Нежно поглаживая ее спину, лаская нежные ягодицы, он ждал, пока нагайна, тихо постанывая и подрагивая, придет в себя.
А затем был первый в их совместной жизни настоящий поцелуй. Ирьята впервые, по своей воле и, вероятно, не вполне осознавая, что делает, поцеловала его в губы.
Он не давал своей женщине уснуть еще не один и не два раза. Совсем укатав Ирьяту, прижал ее, обессиленную к себе.
- Через семь дней я назову имя мужа для своей дочери. И подарю тебе свободу.
Грудь Итона, к которой своей обнаженной грудью прижималась Нагайна, тихо завибрировала, вызвав у нее усталую улыбку.
Глава 58. Свидание
Я скрутилась калачиком на своей кровати, даже не дожидаясь, когда уйдет отец. Он постоял какое-то время надо мною. Я ощущала на себе его сверлящий взгляд. Но сказать мне ему было нечего, кроме одного.
- Я хочу отменить турнир. Я уже сделала свой выбор.
- Нет, Виктория. Турнир будет. И тебе придется принять того, кто в нем победит.
- А ты? Ты примешь победителя, папа?
Спустя мгновение тягостного молчания, он осклабился, сверкнув белоснежными зубами, нагнулся ко мне и поцеловал меня в лоб.
- Мне нравится, когда ты так меня называешь. Когда-нибудь ты поймешь, что я был прав… дочка.
Его шаги стихли. А я так и осталась лежать, ощущая внутри себя непонятную тоску. А может, я напрасно недооцениваю Алана и Марка? Но… Отец позволит им драться вместе, значит он весьма не лестного о них мнения.
А может, они передумали? Решили отступить? А я тут, как дурочка, страдаю? Потихоньку во мне стала закипать злость, медленно, постепенно перерастая в слепую ярость. Место, где мои запястья обвивают волшебные браслеты, сдерживающие мою драконью сущность, стали безумно чесаться. Я вскочила, глядя на яркие, горящие жаром полосы на белоснежной коже. А может, выгрызть их зубами? И будь что будет?
