Книга Фараон - Уилбур Смит

‘Вот так просто?- Спросил я. ‘Очень хорошо. Может быть, мы встанем в круг и возьмемся за руки?- У Серрены прекрасные мягкие руки, и мне нравится их держать.

Каждый из нас прикинул, сколько времени потребуется Артемиде, чтобы спуститься по Нилу к морю, а затем пересечь половину Великого Срединного моря до Порта Гитион; затем Гуротасу и Техути, чтобы прочитать и ответить на наши письма в новом Codis Brevus Серрены, и, наконец, запустить голубей, чтобы они совершили опасный полет обратно в Сад Радости. Серрена рассчитывала на пятнадцать дней, Рамзес -на более реалистичные двадцать, а я - на двадцать три, но только если боги будут в покладистом настроении.

Дни пролетали со скоростью покалеченных черепах; сначала была превышена оценка Серрены, а затем двадцать дней Рамзеса с ясным небом над головой. Даже я впал в уныние, и мои кошмары были полны облаков грязных перьев убитых птиц. Но ровно на двадцать третье утро после отплытия шлюпов боги наконец смягчились, и небо над замком, казалось, стало голубым и пурпурным от возвращающихся голубей. Мы пересчитали их вслух, когда они один за другим впорхнули в свои гостеприимные голубятни.

Мы ожидали, что Гуротас и Техути отпустят их потихоньку, а может быть, и по двое-трое, когда им нужно будет сообщить что-то важное. Но наше изумление росло в такт с нашим фактическим количеством птиц, пока мы не достигли числа тридцать шесть, и мы молча уставились друг на друга.

Нас поразили два момента. Во-первых, Гуротас и Техути одной могучей волной отправили к нам все тридцать шесть птиц, а во-вторых, каждая из них пережила опасности своего полета.

- Только моя дорогая мама могла проигнорировать мою просьбу и написать так много.- С благоговением произнесла Серрена. Естественно, я чувствовал себя обязанным встать на защиту женщины, которую люблю.

- Ну же, Серрена. Вам не кажется, что вы немного несправедливы к прекрасной женщине, которая родила вас?’

- Сравните страницы моей матери с номером, присланным моим отцом!- она бросила мне вызов. Так я и сделал.

Тридцать две страницы были исписаны красивыми разноцветными иероглифами Техути. Она легкомысленно проигнорировала предложение дочери о краткости. Большая часть ее ответов была в рифмованных стихах, и я был вынужден признать, что многое из этого было действительно довольно умно. Она прославляла тот факт, что ее дочь Серрена пережила мучительное похищение Панмаси и последующее тюремное заключение и унижение со стороны Аттерика. Она превозносила мужество и стойкость Серрены и с нетерпением ожидала их воссоединения. Она спросила, не забыл ли озорной старый Таита отдать Серрене синий меч, который она послала, и велела ей держать клинок острым, посоветовав, как это сделать. Она заверила Серрену, что платье для ее свадьбы с Рамзесом наконец-то готово и действительно великолепно. Ей очень хотелось увидеть ее в этом платье. Затем она дала ей несколько рецептов приготовления певчих птиц, запеченных в меду и глазированных угрях, и попросила разрешения Серрены подать их гостям на свадьбу. Наконец она закончила тем, что посетовала на нехватку места на крошечных листках папируса для дальнейших новостей, и повторила свою любовь и сердечные пожелания для дальнейшей безопасности ее дочери и процветающего хорошего здоровья. Наконец она потребовала, чтобы Серрена прислала ей еще много голубей, потому что у нее было гораздо больше важных новостей, которые она просто обязана была сообщить, включая тот факт, что жена Хьюиссона родила мальчика.

Напротив, четыре страницы, присланные Гуротасом, были шедеврами краткости и ясности, работой великого и опытного солдата. Они были написаны в Codis Brevus, разработанном Серреной и усовершенствованном мною.

На этих четырех страницах, которые Техути дала Гуротасу, он смог изложить мне свой боевой порядок против Аттерика. Это будет происходить в два этапа: на море и на суше. По обычаю Адмирал Хуэй должен был командовать флотом, а сам Гуротас - колесницами и пехотинцами.

В начале кампании колесницы первоначально базировались в порту Саззату. Он располагался в тридцати пяти лигах к востоку от того места, где Нил впадает в Великое Срединное море. Это было идеальное место для начала сухопутного вторжения в Египет. Гуротас уже переправил 260 боевых колесниц и их экипажи в Саззату и оставил их там, чтобы захватить город и окрестности. Флот вернулся в Лакедемон, чтобы принять на борт еще одну партию людей и колесниц. Общее число колесниц, собранных в Саззату, должно было составить порядка девятисот. Это сделало бы его самым крупным и грозным кавалерийским подразделением в истории.

Как только кавалерия закрепится на африканском материке, флот сможет начать наступление вверх по реке Нил. Сначала Хуэй должен был ехать в город Мемфис. Там они с Гуротасом соединятся. Как только они укрепят свои позиции в этом городе, они смогут начать долгий поход на Луксор.

Гуротас закончил единственным словом приветствия и прощания между братьями по оружию. Это был загадочный символ "мечи". Смысл был понят между нами так - Ваш товарищ по оружию до конца.

- Четыре страницы против тридцати двух.- Серрена склонила голову набок. ‘Ты все еще думаешь, что я предубеждена?’

‘Я никогда не употреблял этого слова. Я с достоинством отверг ее протест и повернулся к Рамзесу. - Гуротас изъясняется очень лаконично.’

- Он говорит очень просто, - запротестовал Рамсес, и я повернулся к Серрене, довольный тем, что запутал и скрыл предмет разговора.

‘А ты как думаешь?- Она улыбнулась и развела руками в знак поражения.

‘Когда он поймет, что противостоит тебе и моему отцу, я думаю, что ноги Аттерика будут скользить в какой-нибудь дурно пахнущей субстанции, которую он отложит под собой, направляясь на юг, в джунгли самой темной Африки, где он сможет спрятаться среди своих сверстников, обезьян.’

- Я восхищен тем, как живописно вы выражаетесь, моя дорогая Принцесса!- Я обнял ее за плечи и сжал, чтобы выразить свое одобрение, а также потому, что нахожу ее чрезвычайно покладистой.

- Ты всегда так добр, милый Таита, - промурлыкала она.

Рамзес улыбнулся, наблюдая за нами. - Ты счастливица, Серрена. У тебя есть два прекрасных человека, которые любят тебя.’

‘Я знаю о Таите, но скажите мне, пожалуйста, кто второй, о