– Конечно, в гостинице ФСБ хорошо, но даже скучнее, чем в офицерской гостинице нашей части. Не хочешь прошвырнуться по городу? – предложил Батяня.
– Я Питер хорошо знаю. Могу город показать.
Батяня только ухмыльнулся.
– Достопримечательности меня сейчас не интересуют. Я их и в телевизоре увижу. Есть один адресок, по которому нам «по уму» обязательно следует заехать.
– Неужели достали адресок?
– Ребята из СВР сегодня дали.
– Да, грех будет не заехать.
Желтое в шашечках такси буквально ползло в плотном потоке автомобилей. Со всех сторон доносились возмущенные голоса водителей, писклявые сигналы клаксонов. Но ехать быстрее впереди идущие машины не могли – на перекрестке произошла крупная авария. Гаишники посреди проспекта размахивали своими жезлами, изо всех сил дули в свистки, но образовавшаяся около перекрестка пробка рассасывалась очень медленно.
Однако таксист не собирался дожидаться лучшей обстановки на дороге, его пассажиры сразу ему понравились: серьезные мужики без лишних понтов; сразу видно, не к девкам и не на гулянку собрались – а потому он решил доставить их до нужного места с подобающим комфортом. Резко вывернув руль, водитель такси одновременно прибавил газ. Автомобиль запрыгал по трамвайным путям, двинувшись вдоль длинной линии машин, застрявших в пробке. Работники ГИБДД даже не обратили на нарушителя дорожных правил никакого внимания – обычные «Жигули» не были для них лакомым кусочком.
Промчавшись через новые районы, такси выехало в пригород. Исчезли стильные витрины бутиков, золоченые вывески солидных фирм. Да и редкие прохожие здесь одевались попроще, чем в центре города. Водитель сверился с адресом на бумажке.
– Почти и приехали…
«Жигули» свернули на узкий асфальтированный съезд. Вскоре за окнами машины замелькали небольшие коттеджи. Чувствовалось, что люди строятся здесь без размаха.
– Вот ваш сорок первый! – сообщил таксист, притормозив у бетонного забора, над которым виднелся дощатый скелет недостроенной крыши.
У самого забора лежала запакованная в целлофан плитка для мощения тротуарных дорожек. Сбоку стояли мешки с цементом. Чуть поодаль старая бетономешалка.
– Подождите нас, мы надолго не задержимся. Полчаса максимум, – бросил Лавров таксисту, расплачиваясь с ним за дорогу в один конец.
– Выгодные вы пассажиры.
Водитель выбрался из автомобиля и осмотрелся:
– Хозяину этой домины еще работать и работать, – констатировал он.
Лавров подошел к металлической двери и вдавил пуговку звонка – заиграла музыка. Лавров наморщил лоб.
– Четвертая симфония Бетховена, – не задумываясь, подсказал Збруев и прикусил язык, поняв, что, не желая того, показал свое превосходство.
За забором залаяла собака.
– Кто там? – донесся из динамика переговорного устройства женский голос.
– Мы друзья Кости.
Тут же щелкнул автоматический замок – дверь открылась. Десантники увидели на крыльце недостроенного дома красивую женщину с пышными белыми волосами. У ее ног преданно лежала овчарка. Хозяйка всматривалась в лица пришедших, неуверенно улыбнулась Лаврову.
– Ваше лицо мне немного знакомо. Вот только не вспомню, когда с вами Костю видела.
– Вряд ли мы встречались, – произнес майор и, взглянув в покрасневшие от слез глаза женщины, безошибочно определил, – вы уже знаете?
– Ничего не могу понять. С норвежской полицией, да и с нашей милицией у него никаких проблем не было. Ну разве что в молодости. На День десантника.
– Мне «компетентные товарищи» по секрету шепнули – все у него и его друга будет хорошо. Самое долгое, через месяц вернется.
– Это точно?
– Точнее не бывает. Это я вам обещаю, – широко улыбнулся Батяня. – Как вернется, привет ему от нас передавайте.
Лавров тронул Збруева за плечо.
– А мы пошли.
Озадаченная жена Константина растерянно смотрела в спину уходящим. Простые слова, сказанные другом мужа, могли оказаться обычным в таких случаях утешением. Мол, все образумится, разберутся, выпустят. Но уверенность, с которой они были произнесены, заставили ее поверить – так и будет.
– Погодите, – спохватилась она, – а от кого привет передать?
Но железная калитка, повинуясь пружине, уже закрылась. Когда женщина выбежала на улицу, «Жигули» уже исчезали за поворотом.
Вернувшись в дом, жена Константина присела к журнальному столику, на котором лежал семейный фотографический альбом. Именно его она и просматривала перед тем, как зазвучала четвертая симфония Бетховена. В задумчивости она открыла одну из первых страниц. С черно-белой фотографии на нее смотрел совсем молодой Константин со своими товарищами по службе. Десантные береты были старательно раскрашены голубым фломастером. Среди улыбающихся срочников возвышался уверенный в себе и в своих бойцах мужчина с погонами лейтенанта. За десантниками виднелся транспортный самолет.
– Так это же он, – узнала женщина, – их взводный.
