него сквозь табачный дым.
— Вид у вас!
— Вот спасибо! Значит, и вы клюнули.
— Клюнула?
— Вхожу в роль бродяги, — пояснил Филип.
— Делаете успехи, — мрачно сказала Сара.
— Кроме шуток, сработало! У меня назначено свиданье с этой ордой правдолюбцев. Меньше чем через час иду на правое дело.
— Рассказывайте! — Сара подалась вперед.
— Меня зацепили. В точности, как вы говорили, двое, парень и девица. Вербовка с места в карьер. У них где-то в районе какой-то «Зубчатой вершины» ранчо. Встреча у ресторанчика «Копье» в семь.
— И вы пойдете?
Филип кивнул.
— А как еще узнать, там Хезер или нет?
— Вам сказали, на сколько вас увозят?
— У них это называется трехдневный заезд. Обещали прилично накормить, помочь разобраться с жизненными планами.
— С пищей у них поосторожней, — еле слышно сказала Сара. — «Чада господни» подмешивают в чай белену, а боголюбивые фанатики в Ванкувере подсыпают в еду риталин и пробантелин бромид.
Филип обалдело уставился на нее.
— Белена — трава из семейства пасленовых. От нее бывают зрительные галлюцинации. И еще тошнота, понос, туман в голове, обмороки, головокружение. В больших дозах смертельна. Риталин — сильное возбуждающее средство, которым они пичкают своих финансистов, чтоб не утрачивали энтузиазма, а пробантелин бромид — противоязвенный препарат, побочный эффект — снижение половой активности и симптомы импотенции.
— О господи! — в ужасе прошептал Филип.
— Я предупреждала… Эта публика из своих лап так просто не выпускает.
— Ну подмешают они эту гадость, а зачем?
Сара повела плечами.
— Такое возможно, и даже очень вероятно. Был некто Тед Патрик, личность известная своими социологическими исследованиями групп подростков, вовлекаемых в секты. По его данным, сектантам удавалось в феноменально короткий срок полностью подчинить себе умы подростков. Словно каким насильственным путем. Не исключено, они применяли свой метод промывания мозгов и именно с помощью всяких таблеток.
— Вот дела… — в раздумье протянул Филип. — Даже не верится, что такое может быть.
— Не верится? — саркастически усмехнулась Сара. — Тогда объясните мне, как могло случиться, чтоб студентка-второкурсница из обеспеченной семьи, занимавшаяся психологией и изучавшая русский язык, у которой прекрасные отношения и с друзьями, и с родителями, сама отличница, и вдруг за двое суток резко меняет образ жизни, примыкает к сподвижникам Муна? Всего за двое суток!
— Это реальный факт?
— Абсолютно! Студентка из Нью-Хэмпширского университета. Не стоит недооценивать их методы!
— Убедили! — Филип закурил, задумчиво постукивая пальцами по столу. — Ладно! Надо наведаться к ним с этим заездом. Постараюсь узнать, там Хезер или нет, и как можно скорее. Во что бы то ни стало дня через два вернусь, даже если придется ползком выползать оттуда.
— Интересно, как вы намерены удрать? — спросила Сара. — Излюбленный их способ держать людей — изоляция.
— Единственная моя цель — попытаться найти Хезер. На героический поступок меня не хватит, вызволять ее сейчас я не стану. Если она там, я уеду оттуда обычным способом, соберу подкрепление. Если ее увезли силой, это уже уголовное преступление. Достаточно обратиться в ближайший полицейский участок.
— Надо бы вам получше изучить эту публику! — проговорила Сара. — Иметь с ними дело не так-то просто.
— Можете предложить иной вариант?
— Иного нет. А что, если ее там не окажется?
— Тогда назначаем друг другу свидание. Где вам удобно?
— В Рино. Мне кажется, есть какая-то связь между Келлеровским мозговым центром и этим самым НСС, что попадался среди монастырских бумажек. Я уже забронировала номер в гостинице.
— В какой?
— «Холидэй». Не «Холидэй Инн», а просто «Холидэй».
— Так. Мне тоже забронируйте! Либо туда заявлюсь, либо дам вам знать, где встретимся. Если не возражаете, я съеду отсюда, а барахло свое вам оставлю. Оно будет в машине.
— Хорошо! — сказала Сара.
Филип посмотрел на часы. Без четверти семь. Он поднялся.
— Мне пора!
Посмотрел с высоты роста на сидящую Сару: захотелось ей что-то сказать, только не знал что. Их взгляды встретились. В неугомонном гуле переполненного бара на миг воцарилась тишина, до слуха долетел откуда-то из-под потолка приглушенный голос диктора, комментирующего баскетбольный матч.
— Удачи вам! — тихо сказала Сара.
Филип кивнул.
— Спасибо! В четверг или в пятницу дам о себе знать.
— Буду ждать! — отозвалась Сара.
Снова накатил возбужденный шум голосов. Филин повернулся, вышел из бара; внезапно и странно, до дрожи в спине, его окатило холодной волной.
10
Автофургон — как и предполагалось, синий «эконолайн» на двадцать мест — выехал из Эспена на северо-запад по шоссе-82. Кроме Филипа и двух его новых знакомцев, там сидело еще шесть человек. Первые минут десять ушли на обоюдное представление. Светловолосый парень — он сел за руль — назвался Эриком. Девица по имени Уэнди села рядом с ним.
Хоть остальные скорее всего друг друга не знали, все были чем-то схожи между собой — одинаково юны, значительно моложе Филипа, по виду неприкаянные.
После знакомства настала неловкая тишина, тянувшаяся долго, пока не проехали аэропорт. Тогда, повернувшись с переднего сиденья ко всем лицом, Уэнди затянула песню. Сначала подтягивали словно нехотя, потом потихоньку стали подпевать дружней; все, даже Филип. В выборе репертуара особой святости не ощущалось. Началось с «Америки», с которой патриотическая тема впредь не иссякала, повторяясь в «Звездном флаге», «Гимне борьбы за Республику» и «Дикси». Все это напомнило Филипу, как однажды в детстве родители запихнули его на слет юных республиканцев. Автобусные песни были из бойскаутского репертуара, но их слова знали все, и это помогало скоротать время в дороге. Новичкам как бы исподволь подкидывалась возможность освоиться.
Так ехали они по то и дело петлявшему шоссе-82, следуя извилистому руслу Ревущей Двуглавой Реки, мимо курортных городков Снежник, Базальтовая гора, Эль Джебель. Песни смолкли. Примерно через час стало быстро смеркаться, и автофургон повернул с шоссе-82 на шоссе-133 в сторону Карбондейла, держа почти точно на юг среди темных скалистых круч, с одной стороны, и густо поросших лесом гор Национального заповедника «Белая река» — с другой. Уже стемнело, когда подъехали к небольшому поселку Редстоун; теперь их путь по извилистому шоссе тянулся в кромешной темноте, только желтый свет двойных передних фар освещал дорогу. Спутники Филипа, кроме Уэнди и водителя, подремывали.
— Сколько еще? — спросил Филип Уэнди, облокотившись о спинку ее сиденья.
Не отрывая взгляда от дороги, та бросила:
— Недолго! Потерпи.
— Мы через Зубчатую вершину проедем? — снова спросил Филип. — Я городок имею в виду…
— Нет! — припечатал Эрик тоном, исключавшим дальнейшие расспросы.
И опять, как тогда, когда выходил из бара «Джерома», Филип ощутил накат ледяной волны. Не страх даже, скорее какую-то ноющую тревогу, словно упустил что-то очень важное, словно по собственному недосмотру
