– Ты рассказала мне это, потому что не хочешь его смерти? – В голосе Виктора появилась раскалённая сталь, заточенная до предела.
– Я рассказала это, потому что ты попросил довериться и твои шесть вопросов заслуживают развёрнутого ответа. Я не готова делиться всем и…
– Я готов, – прервал меня, положив свою тяжёлую горячую руку на мою, почти не вызвав отторжения, – принять твою правду постепенно. Я давил, пытаясь понять, почему тебе так тяжело, почему смотришь на всех мужчин с недоверием и страхом, зная, что в безопасности, что можно доверять. А ещё почему иногда мучаешься во сне, сворачиваясь в позу эмбриона, будто тебе очень больно, и плачешь, зарываясь в одеяло с головой.
К этой правде Виктор точно не готов. Признаться, что реву не от боли, а спазмов противоестественного желания, не готова и я.
– Шмель будет постоянно с тобой, пока ты не привыкнешь ко второму охраннику. – Виктор произнёс это очень серьёзно, будто предстояло охранять стратегически важный объект. Сдержать смех не получилось. – Ты что? – Удивился мой собеседник.
– Ты смешной, когда серьёзный.
– Хорошо, что додумался всех разогнать, иначе в очередной раз подорвала бы мой авторитет. При моих ребятах такое лучше не произноси, не поймут.
– Смеяться тоже запрещается? – Моментально убрала улыбку с лица, приняв серьёзное и собранное выражение как у него.
– Даже не смей сдерживать её. У тебя очень красивая улыбка.
– Может поедем? – Предложила, чтобы сменить тему. Виктор не сделал и не сказал ничего такого, но внутри всё равно съёжилось неприятное ощущение отторжения его приятных слов.
– Нет. – Виктор сделал многозначительную паузу, ухмыльнувшись. – Забыла, я всех распустил, не зная, что ты способна выкинуть во время нашего разговора. Предлагаю прогуляться, здесь недалеко, если не устала конечно?
До самого дома мы шли молча. Я по-прежнему куталась в пиджак Виктора, обнимая себя руками, он же шёл рядом, заняв одну из рук сигаретой. Мне даже показалось, что он забыл обо мне, погрузившись в свои мысли, но это было не так. Когда нам навстречу кто-то шёл, в особенности парни и мужчины, его внимание моментально включалось, оценивая обстановку. Виктор становился похожим на хищника, оценивающим потенциальную угрозу.
– Завтра вечером у нас вылет. – Произнёс, стоя за порогом квартиры, в которую не стал проходить, когда я отдавала ему пиджак. – Я заеду за тобой в три, будь готова.
– Хорошо.
После этих слов Виктор ушёл, а я прошла в гостиную, на диване которой прямо в одежде дрых Шмель, а Куся удобно устроилась у него на животе. Судя по позе спящего, он уснул пока гладил мою любимицу, одна из его рук покоилась на её спине. Теперь ясно с кем проводила ночи эта предательница, бросив меня в одиночестве. Стало интересно, а знает ли Шмель о камерах. Виктор вряд ли его предупреждал, только если нашёл сам или догадался, что подобное возможно. Догадка про недоверие Виктора к Шмелю была спонтанной, но оказалась верной. И на вопрос, зачем держать при себе человека, которому не доверяешь, напрашивался единственный ответ: врагов держи ещё ближе. Но всё это домыслы, я действительно не разбираюсь в мужских играх, может всё не так просто и у Виктора иные мотивы не доверять Шмелю.
Укутала пледом свою няньку и его подружку, после чего направилась в спальню. Долго осматривала комнату, разыскивая камеры, нашла только две, хотя уверена, их было больше. Ко сну переодевалась в ванной, где был уголок, который, как я надеялась, не попал в обзор всевидящего ока. А упав в кровать моментально вырубилась.
Глава 38.
– Держи. – Виктор протянул мне маленькую красную книжечку из натуральной кожи, внутрь которой был вложен билет на самолёт. Мы только приехали, и я с нетерпением ждала, когда можно будет доспать недоспанные часы. Шмелю с большим трудом удалось меня разбудить с помощью будильника на его телефоне. Хотя вой сирены показался мне очень странным выбором для пробуждения, комментировать не стала, увидела время на экране и принялась хаотично собираться – до назначенного времени оставался лишь час. В итоге собраться успела, удовлетворив пунктуальность Виктора, но чувствовала себя зомби.
Я взяла из протянутой руки маленькую красную книжечку, догадываясь, что это. Виктор стоял, улыбаясь мне, пока я медлила. Даже руки задрожали от переизбытка эмоций. Там внутри была целая жизнь, новая, никем не тронутая, с будущим и возможностями. С фото в паспорте на меня смотрела Николь Викторовна Разумовская, родившаяся 25 декабря двадцать два с половиной года назад в городе Рованиеми. У этой девушки был взгляд человека, который точно знает, что хочет от жизни, и знает, что добьётся этого.
– Я хотел отдать весь комплект вместе, но решил не ждать. Учёл твои цветовые предпочтения.
– Так вот зачем был вопрос про любимый город, но, почему именно эта дата? И этот возраст?
– Ты похожа на рождественскую ночь. Для возраста Христа ты молода, поэтому я убавил одиннадцать лет. Красивая математика тридцать три минус одиннадцать равно двадцать два. Извини, если прибавил тебе немного. Вы девушки серьёзно относитесь к лишним годам.
– Спасибо. Не за сравнение, а за паспорт и всё остальное. – На глазах почему-то навернулись слёзы, но они были приятными, не щипали и не жгли, будто грели.
– Не плачь. Слёзы на твоих глазах вызывают желание утешить, крепко обняв.
– Ты можешь замереть и не двигаться? – Моя просьба поубавила привычную невозмутимость Виктора, на лбу пролегла морщина замешательства. – Доверься мне. – Подтолкнула его к исполнению моей прихоти.
Виктор кивнул и я, медленно приблизившись, обняла его. Виктор вздохнул, будто сбросил груз, а я решила его добить, оставив лёгкий поцелуй на щетинистой щеке, освобождая от объятий.
– Я надеюсь, никак тебя не скомпрометировала перед твоими людьми? – Виктор по-прежнему стоял не двигаясь, будто даже не дыша, только выражение лица выдавало внутреннее напряжение.
– Ты только что вознесла мой авторитет на новый уровень.
– Жаль Шмель этого не увидел. Он снова наказан? – Виктор знал, что это сарказм, но даже бровью не повёл. Большая часть людей Виктора летели с нами, в то время как Шмель и ещё пара людей выехали к месту назначения на машинах.
– Ему поручено опасное задание, требующее особой подготовки, а именно довезти твою кошку, на которую у тебя не оказалось документов.
– Ты бы и без этого повода отправил его на машине. – Озвучила то, что мы оба знали.
– Безусловно. Он со своим хомяком не расстаётся. Кроме этого автомобиля у Шмеля за душой больше ничего нет. – Хотела поспорить, вспомнив про карточные выигрыши Шмеля, но вовремя одумалась. – А ещё, как бы это парадоксально не звучало, Шмель боится летать. Хотя, зная твои способности и умение воздействовать на него, тебе не составило бы труда затащить его на борт, а потом глумиться над ним весь перелёт.
– Сколько добрых побуждений в твоих мотивах.
