по стеночке по стеночке и доковылял, то протянул свои цветочки со словами:
— Держи.
Бровью повела и вскинула подбородок.
— Повторяешься, Морозов, — хмыкнула. — А вообще, ты бы завязывал, негоже так спортсменам квасить. Алкоголизмом попахивает.
— Это я? — показал на себя пальцем. — Я-то алкоголик? — и вылупился, словно я чушь сболтнула.
— Зачем ты приехал? — устало вздохнула, облокотившись на дверь.
— К тебе! — пьяно улыбнулся, а после вдруг серьезно изрек, — прости. Прости, Варюша! — притянул в свои объятия, бросив букет на пол— Малая, я идиот!
— Илья! — оттолкнула от себя и отступила на шаг.
— Цветочек, — пьяно проворчал, — зачем ты поспорила?
— Просто, — пожала плечами, а глазки потупила в пол.
Илья качнулся и начал заваливаться вперед. Рукой он уперся в стену, а другой в меня.
— Ой! — выдохнул, а в очах поволока.
Похоже, закончилось временное просветление. И куда его такого? Вот же, хряк!
— Заходи! — затащила в квартиру сие недоразумение.
Лукаво ухмыльнувшись, парень потянул ко мне свои культяпки, по которым в миг же схлопотал, от чего и надул свои губы.
Стянув с него куртку, мы общими усилиями справились с его кроссовками.
— Могла бы сразу сказать, что хочешь меня раздеть, — пьяно хихикнул и дернул за волосы.
Раздраженно закатив глаза, потянула за свитер в комнату, слушая его бубнеж.
— Ты что, Цветочек, я не такой!
— Спи, Морозов! Спи! — отрезала и толкнула на кровать.
Пьяное тело шлепнулось. Безмятежно улыбаясь, он закрыл глаза и промямлил:
— Варька, коза, влюбила своими пирогами.
И уснул, так и оставив меня замереть в изумлении около двери.
Чай я так и не попила. Под впечатлением от сказанных в бреду слов, долго рассматривала потолок в родительской комнате.
Это не могло быть правдой! Никак не могло! Парень вдрызг пьянющий, ему бы стоять нормально, не то что соображать. Но даже отрицание и холодный подход не мог стереть улыбки. Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме. Насколько правдива эта фраза? Мне не терпелось узнать.
А утром я была бодра, как огурчик. Почему-то на Илью больше не злилась и даже когда зашла в комнату, то заботливо поставила на тумбочку стакан воды и таблетку от головы.
Должно быть, я не то, что наступала на одни и те же грабли, а всё время носила их с собой.
Вместо того, чтобы вышвырнуть за шкирку беспардонного волчару, я стала готовить завтрак.
«Нет! Не буду!» — сперва говорила, а сама, не соответствуя своим словам, топала на кухню.
«Он вновь с меня посмеется. Он же шут гороховый!» — а сама достала яйца из холодильника.
«Он же паразит! Негодяй!» — обзывала, между тем стряпая оладьи.
— Шикарный вид, — услышала я позади, отчего испуганно подпрыгнула.
Обернуться страшно. Встала, как вкопанная, даже дышать перестала. Своим появлением Илья перекрыл мне кислород. Вот он момент истины. Такой будоражащий и волнующий, с непредсказуемым концом.
— Цветочек, — усмехнулся, — сзади ты просто превосходна, но мне не особо нравится разговаривать со спиной.
Дежавю. Никак иначе. Снова тоже дрожь по спине, однако на сей раз в сто крат сильнее.
Последняя оладья оказалась в тарелке, медленно выключила конфорку и повернулась.
Илья выглядел неплохо, учитывая, какие вчера дрова показались на моей лестничной клетке. Волосы в беспорядке, штаны сидели неприлично низко на бедрах, но вот что действительно заставило меня на миг смущенно стушеваться, так это голый торс. Вчерашнего свитшота, как будто и не было. Ох, и красавец же этот Морозов! Неловко стало, пусть и это было глупо.
— Итак, что у нас на завтрак? — с любопытством поинтересовался, усевшись за стол.
Озадаченно, обернулась по сторонам, будто в поисках камеры, но ничего не нашла.
— Кхм, оладушки, — ответив, поставила перед ним тарелку. — Кофе? Чай?
— Кофе, — непринужденно буркнул, не сводя с меня своих карих глазенок, в который плясали дьяволята.
Пока кофе варился, я нашла себе дело. Поставила варенье на стол, маслице с холодильника, нарезала пару бутербродиков, а там и кофе был готов. Себе налила чай, которым, увы, ночью так и не довелось насладиться.
После мы сидели напротив. Тишина прерывалась лишь стуком чашек об стол и тиканьем часов.
Тик-так! Тик-так! Тик-так!
А сидеть, не шевелясь, пытаясь занять чем-то собственное внимание, ещё сложнее.
Что говорить? О чем? Казалось, только я себя мучила вопросами.
Морозов невозмутимо жевал, да пялился на меня. Поерзав, я отпила глоток и тут же на месте подскочила, когда чашка парня приземлилась на стол с громким стуком.
— Варька! — вся его напускная безразличность полетела в тартарары, — что мы как чужие друг другу?
— А кто мы, Илья? — спокойно отозвалась, вновь отпивая чай. Мне необходимо было чем-то занять свои подрагивающие пальчики.
— Малая, — со вздохом отчаяния вырвалось у него. Протянув свою руку, он взял мою в свою. — Ты злишься на меня?
Пожала плечами. Злилась. А как же не беситься, когда твоими чувствами играли?
«То-то же! Так что нечего, Морозов, мне тут чашками стучать!» — подумала я, а на деле в рот чая набрала и молчок.
— Зачем ты поспорила? — повторил вчерашний вопрос.
— А зачем ты девкам мозги пудришь?
— Что? — сам невинность, нимб только дома забыл. Однако, Варьку Цветкову не проведешь, он волк в овечьей шкуре! По крайне мере, когда делал такое изумленно лицо. — Когда такое было? — уже возмущенно.
— Всегда! — поставила со стуком чашку. — Сколько девчонок из-за тебя плакали? Зачем ты им пудришь мозги? — подорвалась со стула.
— Что-то не припомню такого, — сощурился и тоже поднялся.
— Конечно, ты не помнишь! — фальшиво рассмеялась. — Сделал дело и свалил! Что насчет той девчонки, что месяц назад в кафе от тебя сбежала? А тех двух предыдущих, которые повелись на твои сладкие речи?
— Ты про Аньку что-ли?
Фыркнула и сложила руки на груди. Это просто невероятно!
— Малая, а что ты о ней знаешь? — угрожающе рыкнул. — Ну, люблю я поговорить, а вы, бабы? Нет, что ли? — саркастически скривил свою морду. — Я не такая, я жду трамвая! — помахал руками. — Главное, чтоб человек был хороший! С милым и рай в шалаше! Не так вы, разве, говорите?
Промолчала, отвернув голову.
— И кто сказки рассказывает?! Это просто обычный треп. Вы рассказываете, чтоб в кошелек залезть. Мы рассказываем, чтоб в трусы. Все по чесноку! В этом мире не придумали ничего другого. И если ты думаешь, что Анька была
