Выбившись из сил, я забываюсь тревожным сном и просыпаюсь, когда машина останавливается. Открываю глаза, в которые по ощущениям насыпали песка, поднимаю пульсирующую от боли голову и осматриваюсь. Если не ошибаюсь, мы приехали в поселение бедуинов. Вокруг, насколько хватает взгляда, пустыня. Над барханами медленно поднимается солнце, справа от нас стоят палатки, больше похожие на вбитые в песок палки, на которых ветер треплет тряпки, призванные называться стенами. Вокруг машины суетятся люди, из других автомобилей потихоньку выгружаются девушки из гарема, прислуга. Дальше над толпой мелькает голова Валида, а рядом с ним суетятся Хая с Лутфией. Немного поодаль Яхья разговаривает с каким-то мужчиной, лицо которого закрыто заправленными концами гутры. Он внимательно слушает распорядителя гарема и периодически кивает.
К нашей машине подходит один из мужчин, которого я пыталась поцарапать в приступе истерики, и открывает дверь. Он не смотрит на нас, но подает Тине руку, чтобы помочь спуститься с высокой подножки.
– Тина, где мы? – спрашиваю я, выходя следом за ней. Мне мужчина руку не подал, не положено касаться женщины Заида, но к машине вовремя подоспела еще одна служанка гарема, и вместе с моей они помогли мне спуститься.
– Я не знаю, Джанан, – дрожащим голосом отвечает Тина. Кажется, и ее настиг страх, который охватил меня еще во время ночного пробуждения.
На рассвете в пустыне холодно, и я обнимаю себя за плечи, глядя на суету вокруг. Глаза болят, в висках пульсирует, и голова совсем не соображает.
– Джанан, Тина, идемте, – слышу слева голос Хаи и смотрю на нее.
Наплевав на свое состояние, подскакиваю к ней и хватаю за руки.
– Что с ним, Хая?! – спрашиваю с истерикой в голосе. – Что с Заидом?
– Ничего пока не знаю. Пойдем, будем располагаться.
Мы не успеваем сделать и пяти шагов, как к Хае подбегает девочка-подросток и быстро что-то тараторит на ухо, кивнув на меня.
– Скажи госпоже, что мы позже подойдем.
Девочка, бросив на меня быстрый взгляд, снова скрывается между палатками, а мы продолжаем путь. Как только проходим между строениями, я слегка замедляю шаг. То, что казалось снаружи небольшим поселением, оказывается чуть ли не городком. Все палатки стоят кругом, за ними еще один такой же ряд, а в центре расположен высокий роскошный шатер. Ветер раздувает тонкие занавески, а «стены» его сделаны из качественно выдубленной кожи. Над тонкой занавеской нависает другая, тяжелая, расшитая золотыми нитями, и края ее подвязаны по бокам. Мы обходим этот шатер и двигаемся к небольшой палатке. Она намного скромнее шатра, но немного более ухоженная, чем те, которые стоят на первой линии. Похожа на недавно установленную.
Хая заводит нас в середину. Это строение можно назвать походным домом, здесь есть все необходимое: сундук для хранения вещей, большая кровать, пол устлан коврами, стоит зеркало в полный рост, стояк с вешалками, а в углу – таз для умывания и кувшин. Справа в дальнем углу разбросаны подушки и установлен небольшой дастархан. Если бы здесь было больше света, то я бы могла назвать это место уютным, но сейчас мне плевать на уют, и полумрак для меня как благословение, потому что от света глаза болят еще сильнее.
– Тина, мне бы таблетку от головы, – стону я, присаживаясь на край кровати.
– Сейчас найду, – коротко отвечает она и выбегает из палатки.
– Надолго мы здесь? – Я уже и так поняла, что мы сюда приехали не просто так. И собранные чемоданы в наших спальнях не для красоты стояли.
– Я не знаю, – со вздохом отвечает Хая. – Тебе плохо? – спрашивает она, присев рядом.
– Очень сильно болит голова.
– Охранник сказал, ты закатила истерику в машине.
Хватаюсь за горло и поворачиваюсь к Хае лицом.
– Я не знаю, что со мной. Проснулась незадолго до того, как в комнату вбежал Яхья. Мне стало так страшно, Хая, – дрожащим голосом отвечаю я. – Сердце как будто сковали железными тисками, и я не могла дышать. И все мысли только о Заиде. Я точно знаю, что-то случилось, – севшим голосом продолжаю, – но никто ничего мне не говорит.
– Никто ничего не знает.
– Валид наверняка знает, но почему-то молчит.
– Ему сейчас не до разговоров, нужно сначала расселить всех и убедиться, что гарем в безопасности.
– Хая, попроси его, пожалуйста, рассказать мне все, когда у него будет минутка, – умоляю я, хватая ее за руки. – Я должна знать, если с Заидом что-то случилось.
– Джанан…
– Даже если он… – сглатываю ком в горле, – умер, я все равно должна знать. Я просто не переживу незнания. Я умру прямо на этом месте, если он…
– Джанан! – резко обрывает она меня, заставляя замолчать. – Успокойся. Выпьешь таблетку, которую даст Тина, и ложись отдыхать.
– Я не усну.
– Тебе нужно отдохнуть. Через пару часов у тебя встреча кое с кем.
– С кем?
– Она сама тебе расскажет.
Хая легонько похлопывает меня по руке, встает и покидает палатку, а я откидываюсь на подушку и смотрю на то, как ветер треплет «крышу» этого «дома». Ну, здравствуй, привычное чувство страха. Только я расслабилась и успела поверить в то, что могу быть счастлива и жить в безопасности под защитой Заида, как на меня обрушиваются новые испытания. Закидываю отяжелевшие ноги на кровать и сворачиваюсь клубочком на самом краю, обнимая себя. Мне холодно, я хочу увидеть Заида и узнать, что с ним все хорошо. Головная боль достигает апогея, и я практически ничего уже не вижу перед собой, когда Тина приносит лекарство. Забрасываю в рот неизвестную таблетку, за ней еще одну, запиваю все это щедрой порцией воды и, положив голову на подушку, через минуту проваливаюсь в темноту. Хочется спросить, что Тина дала мне выпить, но сил совершенно нет, а язык словно прилип к нёбу.
Просыпаюсь все еще разбитая, но, по крайней мере, у меня уже не болит голова. Обвожу взглядом комнату, натыкаясь на Тину, которая развешивает мои вещи на вешалке. Сажусь на кровати и беру со стоящего рядом с ней высокого столика стакан. Жадно опустошаю его и тру глаза, чтобы навести резкость.
– Я долго спала?
Тина, ахнув, оборачивается и кладет руку на сердце. На ее лице появляется неуверенная улыбка:
– Испугала.
– Прости.
– Ты спала часа два. Как чувствуешь себя?
– Уже лучше, спасибо.
– Тогда умывайся, я заплету тебя, и пойдем к ней.
– К кому – к ней?
Тина бросает на меня быстрый взгляд и снова поворачивается спиной.
– Тебе все расскажут.
– Как же мне надоели эти тайны, – вздыхаю я и плетусь к миске, чтобы умыться.
Спустя некоторое время я иду к большому шатру в сопровождении Тины. На входе в тени навеса стоит крупный мужчина. Он бросает на нас тяжелый взгляд и жестом показывает остановиться. Сам заглядывает в шатер и что-то говорит, а потом снова смотрит на нас.
