Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
…Примерно то же самое творилось и в других точках аэродрома, захваченных спецназовцами. Приблизительно с тем же результатом. Получив отпор, атакующие умерили прыть и на какое-то время затихли, соображая, видимо, что им делать дальше. А возможно, у этого молчания были и другие причины – кто знает?
Труднее всех приходилось Дубко. Он был один, и, когда захватил башню, где находилась аппаратура для связи с самолетами, заложников он не брал. Сделал он это преднамеренно – именно потому, что он был один. Отбиваться в одиночку от атакующего с двух сторон неприятеля да при этом еще и присматривать за заложниками, даже за одним-единственным заложником, – дело очень сложное. Мало ли, как поведет себя этот заложник? А глаз на затылке у Дубко не было.
Тем не менее, первую атаку Дубко выдержал, не позволил американским солдатам проникнуть в помещение. Те несколько автоматных очередей, которые были выпущены атакующими, счастливым образом не зацепили его. Лишь одна пуля мимолетом чиркнула его по щеке, оставив тонкую, кровавую царапину. Ну, да что такое – царапина для спецназовца? Она лишь раззадоривает его, заставляет быть еще осмотрительнее.
* * *
Примерно через полчаса атака повторилась. На этот раз она была более организованной и, как следствие, более успешной. Нет, решительного успеха атакующие не добились и на этот раз. Несколько голов в касках, показавшихся в окне, Павленко спугнул короткой очередью из автомата, а затем, когда они исчезли, швырнул им вдогонку гранату.
Муромцев в это время, тяжело перекатываясь по полу от одной стены к другой, бил короткими очередями по двери. Изрешеченная пулями дверь держалась, можно сказать, на одном лишь честном слове, но все-таки держалась, и это было временным спасением для Муромцева и Павленко.
Мерида все так же прижималась к стене, правда, теперь она не стояла, а сидела, опершись о стену спиной и обхватив руками колени.
Тяжелее всех приходилось Богданову и Рябову. Их объект американцы атаковали особенно яростно. Наши отстреливались короткими очередями – берегли патроны. Осторожно выглянув в окно, Богданов швырнул в него одну за другой три гранаты.
А затем – Рябов чуть не погиб. Спасло его случайное стечение обстоятельств, обыкновенное везение или, может, нечто иное, могущественное и необъяснимое – кто может сказать?
А было так. В крепкую, массивную дверь, за которой находились атакующие, стрелять смысла не было. Чего доброго, пули могли отрикошетить и попасть в тебя же. Стрелять в сторону двери имело смысл, если атакующие ее высадят и попытаются проникнуть в помещение. А пока этого не произошло, Богданов и Рябов стреляли в окно. Они по очереди подбегали к окну, и, особо в него не выглядывая, чтобы не подставить лоб под пулю снайпера, били короткими очередями. Богданов подбегал к окну с одной стороны, Рябов – с другой. Это был старый, испытанный спецназовский способ. В этом случае противнику сложно определить, сколько людей находится в помещении. Чтобы это понять, нужно потратить какое-то время. Время, которое пытались выиграть Богданов с Рябовым и все остальные.
Подбежав в очередной раз к окну, чтобы дать очередь, Рябов буквально напоролся на встречную автоматную очередь! Случайная ли это была очередь или целенаправленная – кто знает? Спасло Рябова от неминуемой смерти лишь чудо – иначе и не скажешь. Очередь угодила прямо в автомат, который Рябов как раз держал на уровне груди. Угодив в автомат, пули с визгом разлетелись во все стороны, шмякнулись об стены и потолок и даже, кажется, угодили в дверь буфета, за которой находились заложники. Рябов охнул от неожиданности, уронил автомат и упал навзничь.
– Что? – вскрикнул Богданов, стремительно обернувшись. – Дима! Ты живой?
– До конца еще не уверен… – проворчал Рябов. – Ох! Ах!
– Ты ранен? – подбежал к нему Богданов.
– И в этом я тоже пока не уверен, – сказал Рябов. – Вроде как бы и нет… Но что-то же сшибло меня с ног…
Он осторожно поднялся на четвереньки, затем сел и принялся ощупывать сам себя.
– Вроде цел… – не совсем уверенно произнес он. – И – живой. А где мой автомат? Ага, вот он, родимый… Ну, теперь все ясно! Ты только вообрази! Пули должны были попасть в меня, а угодили в автомат! Все до единой! А меня – даже не царапнуло! И как это называется?
– Тогда – поднимайся и стреляй! – сказал Богданов. – А слова будем подбирать потом!
– А стрелять-то мне и нечем! – горестно сказал Рябов. – Мое оружие – одна сплошная загогулина! Видишь, как его разворотило?
– Стреляй из пистолета! – крикнул Богданов. – На́ тебе еще и мой!
– Давай! – крикнул в ответ Рябов, ловя пистолет Богданова. – И отбегай от окна. Сейчас я по ним – с двух рук…
Неожиданно стрельба за окном прекратилась. И возня за дверями тоже. Стало так тихо, что зазвенело в ушах, а сердце подобралось прямо к горлу.
– Что такое? – недоуменно спросил Богданов. – Что это они вдруг затихли?
Точно такие же вопросы задали себе и друг другу и Дубко, и Павленко с Муромцевым. За их окнами также вдруг установилась необъяснимая тишина.
– А может, уже все? – с осторожной надеждой спросил Рябов больше сам у себя, чем у Богданова. – Может, уже прибыла подмога? Прилетели наши ласточки?
– Да вроде бы еще рановато… – с сомнением произнес Богданов. – Хотя…
Он глянул на часы и недоуменно покачал головой, будто не веря тому, что они показывали.
– Вот ведь какое дело! – сказал он, растерянно глядя на Рябова. – Оказывается, мы торчим здесь уже больше семи часов…
– Ну, а как ты думал! – сказал Рябов. – Время в бою всегда летит стремительно! Или ты этого не знал?
– Да знал, конечно…
– Ну, так и оставь свои недоумения, – сказал Рябов. – А лучше попытайся достучаться до начальства и узнай, что нам делать дальше.
Но, как оно обычно и бывает в подобных случаях, рация вдруг ожила сама.
– Начальство… – удивленно произнес Богданов. – Будто нарочно…
Да, это и в самом деле была весточка от своих, причем – из самой Москвы, от генерала Парамонова. В сообщении говорилось, что в настоящее время в районе аэропорта Темпельхоф находятся несколько звеньев советских истребителей, которые взяли под свой контроль
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
