— Я действительно его убил. Более того, я без колебаний сделал бы это опять. Но за талант, который я использую подобным образом, надо расплачиваться.
Люсинда испугалась не на шутку.
— Да.
До нее неожиданно дошло. Бушующий в нем психический жар, был результатом того, что Калеб сделал сегодня ночью. Если он действительно убил Норкросса, используя свои способности, ему наверняка пришлось напрячь все свои силы до самого последнего предела. Скорее всего, Калеб очень скоро свалится от изнеможения. А пока он пытается контролировать разрывающие его диссонирующие энергетические потоки, явившиеся следствием этого неимоверного усилия.
— Все в порядке, Калеб. Вы со мной.
— Люсинда! — У него был взгляд человека, стоящего на краю бездны. — Вы нужны мне так, как никогда никто не был нужен.
Люсинда обняла его и прижала к себе, пытаясь влить в него свою энергию.
— Я здесь, — шепнула она.
Калеб толкнул ее на кушетку и быстро расстегнул брюки. Не успела Люсинда опомниться, а он уже упал на нее и кушетка заскрипела под его тяжестью.
На этот раз не было ни предварительных ласк, ни успокаивающего шепота. Калеб расправлялся с ней с беспощадным отчаянием. Люсинда понимала, что он прилагает невероятные усилия, чтобы контролировать себя и не причинять ей боли.
Она схватила его за плечи.
— Не бойтесь, я не стеклянная. Не разобьюсь.
— Я знаю. Вы сильная. Очень сильная.
Он вошел в нее с такой энергией, от которой одновременно вспыхнули обе их ауры.
Когда все кончилось, он упал на нее и вдруг забылся глубоким сном.
Глава 36
Люсинда подождала несколько минут, прежде чем решила высвободиться из-под его тяжелого тела. Калеб шевельнулся, но глаз не открыл. Она пощупала пульс у него на шее. Он был сильным и ровным. Жар, видимо, спал.
Она встала и оделась. За окном начиналось серое утро. Она понимала, что пора идти домой, но не могла оставить Калеба, пока он не проснется. Она села в кресло у камина и стала ждать.
Наконец Калеб открыл глаза. У нее отлегло от сердца, он в норме — никаких следов психического недомогания.
— Который час? — спросил он.
— Почти пять. Я рада, что отослала Шюта домой, после того как он привез нас сюда. Нехорошо было бы заставлять его ночевать в карете.
Он сел, спустив ноги на пол.
— Не стоило об этом беспокоиться. Люди высшего света часто возвращаются с балов под утро. Ваши соседи вряд ли что-либо заметят.
— Вы, должно быть, незнакомы с моими соседями.
Он встал и, оглядев себя, удивился, что все еще почти полностью одет. Состроив гримасу, он застегнул брюки.
— Вас действительно беспокоит, что о вас подумают соседи?
— Нет.
— Я так и думал. Прошу прощения, Люсинда, за мой внешний вид. Я вас?..
— Вы не сделали мне больно. Вы никогда этого не сделаете.
Он с облегчением выдохнул:
— Меня словно лихорадка охватила. Я не могу этого объяснить.
— Я думала об этом. Объяснение следует искать в том, что вы сделали прошлой ночью с тем сумасшедшим.
— Повторяю — я не знаю, что сделал с ним.
— Однако вы абсолютно уверены, что убили его с помощью своего дара.
— В этом нет сомнения. Я это… почувствовал.
— А вы думали об убийстве до того, как это сделали? Вы убили его, потому что сильно этого хотели?
— Такое невозможно. Одним желанием нельзя убить человека.
— Но, похоже, он хотел расправиться с вами именно так.
— Нет, это было не желание. — Калеб потер затылок. — Он каким-то образом использовал повышенный выброс энергии, чтобы разрушить мое биополе. Все, что произошло прошлой ночью, можно объяснить с помощью психофизики. Это не было колдовством.
— Расскажите мне подробно, как все происходило.
— Я знал, что меня убивают. Знал, что, если я погибну, он погубит и вас. Этого я не мог позволить. Я не мог двигаться, даже не мог поднять пистолет, который уронил на землю. Инстинкт подсказывал мне, что единственная надежда — прибегнуть к силе своего дара. Думаю, что я пытался использовать его в качества щита против исходивших от противника энергетических потоков.
— Другими словами, вы решили бороться огнем против огня?
— Что-то в этом роде. Когда мои чувства оказались на самом пике, меня неожиданно осенило. Я словно сунул руку в самый эпицентр урагана. Мне показалось, что я сумел схватить сгусток хаоса. Сам не знаю, как это получилось, но я швырнул этот сгусток в безумца и разрушил его ауру. Он умер в то же мгновение. Более того, когда я это делал, я знал, что он умрет.
Люсинда задумалась. Калеб ждал.
— Хм, — наконец произнесла она.
— И что, черт возьми, это должно значить?
— Все это выглядит так, будто вы сумели использовать свой дар в качестве оружия.
— Хотите верьте, хотите — нет, но я и сам это понял. Вопрос в том, как я это сделал и почему раньше не знал, что способен на такое.
— Я не знаю всех ответов, но рискну предположить.
— Что именно?
— Я полагаю, что причина вашего незнания всех граней собственного таланта была в том, что вам еще никогда не приходилось вести смертельную борьбу, в которой не было другого оружия. Вы были на пороге смерти. И вами стали руководить инстинкты.
Калеб задумчиво смотрел на догорающее в камине пламя.
— Как же это странно — знать, что можно убивать таким способом.
— Я думаю, что на самом деле вас беспокоит, что в тот момент вы не контролировали ни себя, ни свои способности. Вы полагались единственно на инстинкт и интуицию, а не на разум и логику.
Они долго молчали, а потом Калеб взглянул на Люсинду с нескрываемым удивлением:
— Я уже заметил, что вы весьма проницательная женщина, Люсинда.
— Вы говорили мне о людях, обладающих мощной силой, способной убивать своей психической энергией.
— Да, но сведения о таких индивидуумах в анналах общества «Аркейн» настолько редки, что стали просто мифами.
Она улыбнулась:
— Вы один из Джонсов, сэр. К тому же прямой потомок Сильвестра Алхимика. Одно это делает вас легендой.
— Но я не обладаю ни одним из этих странных талантов. Мой дар — это всего-навсего обостренная интуиция в сочетании с умением распознавать сложные схемы. Такие способности вряд ли могут быть оружием.
