Отказаться от предложенной дуэли Солтэн не мог при всём желании. Дело чести.
– Время и место? – последовал немедленный ответ.
– Завтра в десять утра под мостом Форбло. С моей стороны не будет секундантов. Я доверяю вашим.
Слегка поклонившись, он развернулся и с удовлетворённой улыбкой на губах двинулся из дворца домой.
В эту ночь его светлость не спал и не пил. Сидя перед полыхающим камином, он вспоминал свою жизнь. Жизнь с Флер. Огромную липу, под которой они так любили сидеть, её одуряющий запах. Вспоминал, как держал невесомое тело принцессы на своих коленях, и умолял её вернуться, где бы ни была её душа. Вспоминал, как они вдвоём посадили новую липку на их месте. Наверное, сейчас это уже красивое сильное дерево… Почти наяву ощущал тоненькие пальчики, перебирающие его каштановые пряди. Она так их любила. Любила… Слышал ласковый голос, говоривший ему:«Мой красивый мальчик», чувствовал горячие поцелуи и атласную нежность кожи её совершенного тела в тот единственный раз, который дал ему силы жить дальше. Слышал её почти не слышное «люблю».
«Скоро, Флер, я буду вместе с тобой. Подожди немного. Я уже иду. Я так смертельно устал…»
*****
Ты от меня не можешь ускользнуть.
Моей ты будешь до последних дней.
С любовью связан жизненный мой путь,
И кончиться он должен вместе с ней.
У. Шекспир
Дуэль такого человека, как министр – дело государственной важности. К несчастью, семья короля и герцоги Берские отправились на всенощую заупокойную службу по королеве Эборна в один из старинных отдалённых монастырей, основанных одним из далёких предков Флер. Им хотелось уединения, чтобы спокойно, вдали от суеты, оплакать смерть любимой дочери и племянницы. Короли не показывают свои слабости подданным...
Сначала во дворце решали, кого отправить со столь ужасным известием к королю. Потом в монастыре долго отказывались беспокоить королевскую чету в скорби. Потом король пришёл в ярость и приказал немедленно возвращаться, зная, что кроме него никто не сможет остановить горячего герцога Берского. Они безнадёжно опаздывали…
Утро выдалось хмурым, накрапывал мелкий противный дождь. Альберта тщательно выбрили. Он надел свои лучшие одежды, пристегнул к поясу шпагу, надел фамильный перстень, и, наконец, накинул тёплый плащ. Окинув своё отражение в зеркале оценивающим взглядом, довольно улыбнулся. Хорош… Вот теперь Флер бы понравилось.
Мост Форбло находился в трёх кварталах от столичного дома герцога. Он не стал брать карету, решив прогуляться в последний раз по знакомым улицам. Альберт вдыхал прохладный свежий воздух и улыбался своим мыслям. Даже проклятый дождь не мешал. Ему уже давно не было так хорошо и спокойно. Так бывает, когда принимаешь единственно верное решение и следуешь ему до конца.
Альберт первым появился на месте назначенной дуэли. Спустившись под мост, спокойно ждал маркиза Солтэна. Прислонившись одним плечом к опоре моста, сложил на груди красивые руки с изящными длинными пальцами. Маркиз не заставил себя ждать. Опаздывать на дуэль – дурной тон. Солтэн был серьёзен и собран. Герцог Берский – не тот соперник, схватка с которым покажется лёгким развлечением. Альберт грустно улыбался.
– Маркиз, давайте обойдёмся без церемоний. Я подтверждаю права ваших секундантов. Нет необходимости во всей этой традиционной чепухе…
– Нетерпится умереть, ваша светлость? – попытался отшутиться маркиз.
– Даже не представляете на сколько, – абсолютно серьёзно и спокойно бросил герцог.
Дуэлянты скинули плащи и обнажили шпаги. Альберт сразу взял высокий темп. Он нападал, Солтэн оборонялся. В какой-то момент показалось, что герцог слегка устал от столь бурного начала боя, и маркиз тут же решительно сделал довольно коварный атакующий выпад. Но вдруг, вместо того, чтобы привычно поставить блок, уводя шпагу противника, его светлость резко развел руки в стороны, и шпага Солтэна, как по маслу, вошла в грудь герцога, пробивая легкое и вонзаясь в сердце.
Альберт ещё услышал горестные крики, увидел, как Солтэн кинулся к нему, отбрасывая окровавленное оружие. Падая на колени, маркиз пытался зажать руками рану, пачкая свою белоснежную рубаху в крови противника, по его щекам почему-то текли слёзы. Он слишком поздно понял замысел герцога. А на лице Берского появилась совершенно глупая счастливая улыбка.
– Я иду, Флер… Забирай…– тихо прошептали холодеющие губы Альберта, уже покрытые кровавой пеной. Последнее, что он увидел осколком угасающего сознания – огромные глаза цвета горького шоколада на любимом бледном лице. Она улыбалась, протягивая ему тонкие руки.
Трое мужчин всё ещё пытались привести его светлость в чувство, отчаянно надеясь каким-то чудом вернуть племянника короля к жизни. Какое там… Нельзя вернуть того, кому смерть оказала честь.
Молодой красавец лежал на холодной земле на спине с широко раскинутыми руками. Каштановые локоны свободно разметались по широким плечам. На красивых губах застыла неуместная счастливая улыбка... Широко распахнутые потухшие ореховые глаза вглядывались в низкое хмурое нависшее небо. Душа его светлости герцога Альберта Берского уже ушла за той, кого он любил больше жизни. За Флер…
Где-то там, за гранью возможного, они, наконец, будут вместе. Где-то там их путь только начинается…
Эпилог
Итак, когда все временно и тлен,
Как и любви уйти от перемен?
У. Шекспир
Высокий умопомрачительно красивый молодой человек стоял напротив огромного портрета в кабинете Фернана, не отрывая от картины необычно тёмных красивых глаз, обрамлённых длинными, изогнутыми ресницами. Его каштановые локоны красивыми волнами лежали на плечах с идеально прямым разворотом. У мужчины была особенная аура. От него веяло властью и величием. С картины на него смотрели молодые король и королева Эборна. У её величества были такие же раскосые глаза цвета горького шоколада, как у молодого человека.
Мастер запечатлел венценосных супругов в полный рост. Королева стояла за креслом, в котором сидел его отец. Её тонкие руки спокойно лежали на его расслабленных плечах. На красивых лицах застыли лёгкие счастливые улыбки, в глазах горел огонь любви. У ног королевы лежал устрашающих размеров серо-голубой пёс. Губы принца изогнулись в лёгкой улыбке – он помнил его…
Художник обладал недюжинным талантом. Казалось, вот сейчас королева сойдёт с холста и обнимет сына тёплыми мягкими руками, прижмётся полными губами к его лбу в родительском поцелуе, окутает его своим ароматом…
Как всегда, Ричард не мог заставить себя отвернуться и отойти от портрета. Ему рассказывали много раз, какой была его мать. Но, почему–то принцу всегда казалось, ни один рассказ не мог описать её и близко к оригиналу. Только она, самая удивительная женщина, делала его сложного, властного отца счастливым… Ричард никогда не видел его с такой улыбкой, как на портрете. У короля было много женщин за последние двадцать лет, но ни одной из них он не улыбался так, ни одну не захотел сделать своей супругой и королевой… Малый трон всегда стоял пустым рядом с троном короля. Её место так никто и не занял.
