на протяжении более пятисот миль.
Перед колонией птиц встают те же проблемы транспорта, расселения и поставок продовольствия, что и перед командующим военной экспедицией, который переносит базирование своего контингента на вражескую территорию. Те же трудности испытывал и караван повозок первых поселенцев, отправлявших вперед разведчиков-скаутов; а еще раньше, в библейские времена, таких разведчиков высылал вперед Моисей.
Итак, нужна пища, нужен строительный материал для гнезд, нужны хорошие природные условия. Немаловажен и фактор времени. Природа не балует колонию благоприятными условиями в течение всего года; период жизни здесь — с середины марта до середины июля (за исключением цапли Уорда). Нельзя терять ни минуты. Ухаживание должно быть принято, место выбрано, гнездо построено, яйца отложены; высиживание занимает две-три недели; кормление, укрытие и защита птенцов требуют огромного труда и постоянной бдительности; и наконец, молодых еще надо обучить летать, находить и добывать себе корм — обучить самостоятельности. На все это дается короткий период в три-четыре месяца.
Строительный материал — вопрос первостепенной важности. Цаплям нужны сухие ветки как основа огромных гнезд. Они строят их исключительно своими клювами. В этой колонии сразу началась нехватка строительного материала. Все сухие ветки уже были обломаны с деревьев и кустов на милю вокруг, а оторвать зеленые ветки птицам не под силу. Длинный тонкий клюв цапли ловко пронзает рыбу; причудливо изогнутый клюв розовой цапли способен ощупать добычу; клюв ибиса имеет форму, удобную для нашаривания в норках речных раков или песчаных крабов — все эти тонкие инструменты природы, конечно, плохо приспособлены для такой грубой работы, как сбор строительного материала. А их лапы? На них нет приспособленных для хватания когтей, как у стервятников. Цапли бродят по колено в воде, ходят по мягкому, сыпучему песку. Но им трудно садиться на ветви, они часто теряют при этом равновесие.
Цапли подвержены нападению и на земле, и в воздухе. Эти сравнительно большие создания не способны нырнуть в куст, как славка: им нужен свободный доступ вверх, в воздух — чтобы, взлетая, не запутаться в ветвях. Они строят гнездо на вершине или вблизи вершины и в то же время должны быть защищены снизу от енотов, скунсов, рысей, койотов, домашних кошек, опоссумов — всех этих хищников, алчных до яиц, птенцов или даже до самих взрослых птиц. Цапли выбирают эти джунгли с переплетенными жесткими колючими ветвями для того, чтобы максимально обезопасить себя от наземных врагов.
Не прочь поживиться тут и змеи, особенно гремучие. Однако даже им препятствует плотная подушка растительности. Мексиканцы говорят, что гремучие змеи опасаются ползать среди кактусов, поскольку колючки «щекочут им нос». Один ковбой даже видел, как гремучая змея пятилась, выползая из таких зарослей.
Защита от нападения с воздуха — совсем иная забота. Цапли строят гнезда, открытые сверху, — белые от помета, очень скоро они становятся заметными для острых глаз хищников, парящих высоко в воздухе. Эта опасность заставляет цапель объединяться. Одно белое гнездо с четырьмя толстыми, пушистыми птенцами вмиг подверглось бы опустошению, поскольку родители большую часть времени проводят в поисках корма. Поэтому приходится вступать в сотрудничество по охране гнезд. Чем больше колония и чем компактнее расположены в ней гнезда, тем лучше она защищена.
Как я уже говорил, разведчики, посланные выбрать место для будущей колонии, предпочли эту территорию из-за наличия обильного корма. Мелкая рыба, ракообразные, водные насекомые на мелководье при отливе; широкие плоские участки вперемежку с болотами, где есть норы раков, особенно привлекательных для белых ибисов; возможность охоты за кузнечиками и другими насекомыми суши, — все это факторы не последние. Цапли охотятся здесь за змеями, которых поглощают с большой жадностью: заглатывают, частично переваривают и отрыгивают в горло своего потомства.
Преимущества большого количества птиц приводят к росту колонии; однако он тоже ограничен. Например, все равно не хватает корма. Медленно летающие цапли нуждаются в близком источнике корма; и лишь те, кто более легок на крыло, — розовые цапли и сильнокрылые, быстро летающие белые ибисы, — отправляются сравнительно далеко. Недостаток веток для гнезд тоже ограничивает размеры колонии, заставляя ее рассеиваться на большие пространства, в то время как защитные свойства большой колонии заставляют птиц держаться вместе. Две силы, центростремительная и центробежная, достигая равновесия, и определяют размер колонии.
Колония ибисов на заливе Каранкава (менее чем в десяти милях по прямой от реки Келлера, на которой расположена наблюдаемая колония цапель) состоит не менее чем из пятнадцати тысяч птиц. Огромная популяция оказалась там возможной, поскольку ибисы летают быстро и на далекие расстояния, и ареал их кормления очень широк — он распространяется далеко вдоль побережья и в глубь материка, всюду, где можно найти песчаных крабов или речных раков. Причем количество других видов птиц в этой колонии незначительно.
Поэтому я был удивлен тем, что в колонии на реке Келлера все-таки обосновалась дюжина пар белых ибисов, присоединившись к цаплям, когда лишь в десяти минутах полета отсюда расположилась целая метрополия ибисов всего техасского побережья. Может быть, это какие-то изгои, парии птичьего мира? Или у птиц не бывает ссыльных поселений и некоторые индивидуумы просто предпочитают метрополии сельскую жизнь на окраине?
Стоя на платформе для съемок, укрытой от птиц кустарником, легко заметить, что население колонии делится, грубо говоря, на вытягивающих шею и на складывающих шею. Видя птиц в полете, сразу отмечаешь, что ибисы и розовые цапли принадлежат к первой категории, а белые и обычные цапли — ко второй. У всех у них длинные ноги. Ноги и шеи вообще их наиболее ярко выраженные анатомические признаки.
Самая длинная часть ноги — между, условно говоря, коленом и стопой. То, что мы обычно называем коленом у птицы, вовсе не соответствует человеческому колену — это известно даже из институтского курса сравнительной анатомии. «Колено» птичьей ноги соответствует человеческой щиколотке или запястью. Цевка — то есть длинная часть ноги между так называемым коленом и стопой — поднимает этих птиц, как на ходулях. Необычная длина ног и широко расставленные четыре пальца лапы без перепонок, три из которых направлены вперед, а один — сразу назад, свидетельствует о том, что цапля — болотная птица, добывающая корм на мелководье с ровным дном.
А шеи? Посмотрите, например, на шею самой большой, голубой цапли, или, как этот подвид называется здесь, цапли Уорда. Целую треть длины этой 130-сантиметровой птицы составляют шея и клюв. Это — жираф птичьего мира. И как мудро сия шея приспособлена для работы! Вытянутая вверх, она служит наблюдательной вышкой, с которой птица обозревает окружающее и
