...
Голова бугая мячом хлопнулась оземь, а из шеи вверх ударила кровавая струя. Митя поискал платок, не нашел, и обтер капли крови со щеки кончиками пальцев. Совсем так скоро опростится! И сказал брезгливо:
- Пошли вон отсюда!
Толпа не шевельнулась и тогда он - не закричал, а наоборот, понизил голос до шепота:
- Вон, я сказал!
В толпе глухо, протяжно застонали, а потом она вся, дружно, заорала. Каждый человек. И завывая от ужаса, ринулась вон с разгромленного двора!
- Шелк не топчите! — вот теперь уже заорал Митя. - Быдло... Вот как можно так?
Разжал пальцы, позволяя топору исчезнуть, повернулся на каблуках, ухватил лежащего альва за отвороты сюртука и вздернув в воздух, затряс на вытянутых руках:
- Контрабанда, значит? Нет больше шелка? Все вот ее сестричкам на платья пошло? А 3то что? А это? Это? - тряся альва как разыгравшийся пес подушку с дивана, орал Митя, указывая попеременно то на размотанные по двору рулоны шелка, то на перебирающих лапками пауков. - У вас есть пауки! Они вам плетут шелк! Не смейте подыхать, вы, остроухий мерзавец! - заорал Митя ему в лицо. – А ну пошла вон отсюда, нечего тут крутиться! - рявкнул он куда-то в пустоту над плечом альва.
Глядевшая неотрывно Даринка могла поклясться, что видела, как испуганно метнулась прочь от альва размытая фигура в черном балахоне и с крыльями.
- Вы мне за всё ответите! - с удвоенным напором тряся альва, продолжал орать Митя.
- Я вам даже всё отдам, - с трудом разлепив окровавленные губы, выдохнул альв. - До последнего лоскута ... Только погром ... Остановите ... Прошу ...
- На это не нужен первый Истинный Князь за полтысячи лет, - высокомерно глядя на альва, обронил Митя. А у самого аж сердце зашлось: он - Истинный Князь! Самый настоящий! Доподлинный! И ему даже не пришлось умирать насовсем! - Хватило бы и взвода казаков. Но если вы обещаете мне весь ваш запас альвийского шелка ... пусть он и не настоящий ...
- Он самый настоящий! - обиделся Йоэль. - Подлинней не бывает!
- Посмотрим ... - все также высокомерно качнул головой Митя. - Ингвар, возьмите его в автоматон, а то он на ногах не стоит. И барышню Шабельскую туда же как-нибудь уместите, сделайте одолжение. И догоняйте! - он снова вынул из пустоты топор - и длинными хищными скачками ринулся прочь со двора с всё тем же боевым кличем. - А ну пошли вооооон!
В душе его царило ликование и реяли знамена из альвийского шелка!
Глава 26. После погрома
«Дом модъ» стоял изувеченный и распотрошенный. Секреты губернских модниц были бесстыдно выброшены наружу: двор покрывали отрезы ткани, изорванные платья на изломанных манекенах, недошитые кружевные панталоны. Скрытая даже от клиенток повседневная жизнь хозяев дома зияла во все окна - изрубленные топорами этажерки и кресла, вышвырнутые в окна стулья. Под ногами жалко похрустывали обломки фарфоровых слоников.
И тишина. Только что отчаянно сражавшиеся люди никак не могли принять, что больше не надо драться. Они приготовились дорого продать свои жизни, а их больше не убивают. И в это невозможно поверить, всё кажется, что враги вовсе не ушли, а затаились.
В окнах показались сперва настороженные дула паро-беллумов, а потом такие же настороженные и словно бы «прицельные» лица. С нижнего этажа выглянул старый Яков Альшванг, а с верхнего - прижимающий к себе сестру Захар Гирш. Огляделись, готовые в любой момент нырнуть за подоконник и снова стрелять, стрелятъ, стрелять. И оказалось, что не в кого. Двор был пуст, разве что Йоську Альшванг двое мальчишек - один постарше, в форме реального училища, а второй мелкий совсем, и в сущих лохмотьях - вели к стоящему под парами автоматону. И остановились, потому что дорогу им преградила тварь. Тощая, желтая, с черными крыльями, она в упор пялилась на Йоэля мрачными провалами глаз и вдруг расплылась в жутковатой клыкастой улыбке:
- Какие ушкиииии!
Тот шарахнулся, едва не опрокинув поддерживающих его Ингвара и Даринку.
- И глазки! Надо же, настоящий эльф! - почти умиленно выдохнула мара.
- Я не эльф! - возмутился альв. - Я даже не альв!
-А кто?
- Еврей, - как всегда с достоинством объявил Йоэль.
- С такими ушами?
- С таким носом! - отрезал Йоэль и вдруг подозрительно на нее прищурился. – А вы ангел смерти?
- Мара я! Смертевестница! - возмутилась мара и снова расплылась в восторженной улыбке. - Слышь, альво-еврей, дай ушки пожамкаю! Это ж не ушки, а просто любовь!
Йоэль начал аккуратно пятиться от тянущихся к нему когтей мары, бормоча:
- А старый Гирш-то, похоже, и впрямь пророк. Казаками ругнулся - казаки, любви ангела смерти пожелал - и вот!
- Лезьте уже в автоматон, Йоэль, Митя сказал его догонять, - решительно скомандовал Ингвар.
- А мы обязательно должны делать, что сказал Митя? - Йоэль не то, чтобы спорил, просто в его голосе были некоторые сомнения.
- Он все-таки теперь Истинный князь. Всякое такое ... по его части! - Ингвар широко махнул рукой, так что непонятно было, что именно «такое», но явно имелось ввиду нечто большое. Может даже - величественное.
- Истинный Князь? - хором повторили Йоэль с Даринкой, и глаза у обоих стали одинаково круглые. - Но ... это же сказка! Древняя! -добавил Йоэль.
— Это альв с носом, он же еврей с ушами - сказка, а Митька - мой Истинный Князь. Я его только что ... доделала. - с глубочайшим самодовольством объявила мара.
— Это когда ты ... вы в него перуновыми молниями из трости стрельнули? - полюбопытствовала Даринка.
Выражение лица у мары стало странным. То есть, еще более странным чем обычно.
- Электри ... перуновым ударом Истинных Князей не делают. Им остановившееся сердце запускают, - подумал и уточнила. - Только если сразу после остановки. И если повезет.
- Перуновым ударом можно запустить сердце! - повторила восторженно слушающая эти откровения Даринка. И деловито уточнила. - И про блины кричать, да?
- Про какие бли ... - начала мара и тут же выпалила. - Блин! В смысле, про блины - не обязательно! «Блин» — это... там, где я жила раньше, вроде ругательства. Приличного. Для девочек.
- У Мораны Темной ругаются блинами? - озадачилась Даринка. — Это потому, что на поминки блины пекут?
