мне в запястье.
— Замечательно, — усмехается Ричард. — Теперь можно вас оставить.
— Но… как же? — возмущаюсь я.
— Что? — удивляется Ричард. — Когда сын насытится, он сам тебя отпустит. Дальше дело времени.
— А когда он очнется? — переведя взгляд на принца, спрашиваю я.
— У каждого по — разному, — отвечает мне король. Я снова смотрю на него, и он мне лукаво подмигивает. — Проснется он голодным.
Ричард притягивает улыбающуюся Еву к себе и целует ее в висок.
— Спасибо, — губами произносит королева. Я киваю, принимая ее благодарность, и снова перевожу взгляд на принца. «Мой. Теперь навсегда только мой»
***
Генри не отпускает моей руки довольно долго. Я уже чувствую слабость, но продолжаю давать ему свою кровь и неспешно поглаживать его по волосам, щеке, шее. Прикасаться к нему для меня необходимо, как воздух. А когда принц, насытившись, все — таки выпускает меня из своего плена, я чувствую некое разочарование. Ради него я бы отдала всю себя до последней капли.
Принц не открывает глаз и продолжает пребывать во сне, за время которого организм безболезненно перестроится под новую сущность. Я устало откидываюсь на спинку кресла, но через немного начинаю мерзнуть. Приходится, несмотря на расплывающееся перед глазами пространство, сначала растопить камин, а уж потом отдыхать. И сделав это, я наконец — то проваливаюсь в черноту сна. Но просыпаюсь я несколько раз, проверяя, как себя чувствует Генри. Он все так же беззаботно спит и чему — то улыбается во сне.
Подкинув дров в камин, я позволяю себе расслабиться, чтобы через немного повторить все снова. Один раз к нам заходит Ричард. Он смотрит на сына и молча сжимает мое плечо, тем самым подбадривая. В другой раз в дверь тихонько стучат, и появляется служанка с подносом еды. Уж не знаю, обед это или ужин. Я потеряла счет времени, как только закрыла окна тяжелыми шторами. Ведь теперь Генри будет в ближайшие годы прятаться от дневного света… и я, видимо, тоже.
Понимаю, что очень проголодалась, только когда принимаюсь за трапезу. По всей видимости, силы мне еще понадобятся, как и моя кровь Генри. Я помню, какой голодной я очнулась, и какой манящей была кровь совершенно чужого вампира. Если я пара для принца, то сдерживаться ему будет очень сложно. Можно ожидать чего угодно, вплоть до нападения.
Я бросаю испуганный взгляд на спящего вампира и передергиваю плечами. Сейчас я мало чем смогу ему противостоять. По силе он будет превосходить меня.
После еды я начинаю зевать, чувствуя, как тело деревенеет от усталости. После такого кровопускания мне самой понадобится питание. Надеюсь, брат не будет против помочь мне с этим.
Мысли скользят в новое русло, и я задумываюсь о том, как вести себя с Генри после обращения. Связать ли себя с ним сразу или подождать немного. Лучше всего сначала узнать, кто я для него. Мою кровь он уже пробовал, да и после пробуждения будет пить снова. Необходимо поговорить насчет этого с Ричардом, но сначала дождусь, пока принц проснется.
Не знаю, в какой момент я провалилась в сон, но просыпаюсь я от навязчивого ощущения, будто кто — то следит за мной. Распахнув глаза, первым делом я вижу Генри, который все так же лежит на кровати, но глаза его открыты, и смотрит он, не отрываясь, на меня. А точнее, на мою шею.
Заметив, что я очнулась, он переводит взгляд на мое лицо и сглатывает. Его пальцы непроизвольно сжимают простыню. Я не вижу смысла растягивать его мучения, поэтому я спокойно поднимаюсь и присаживаюсь на краешек его кровати. Генри хищным взглядом следит за мной, а я всматриваюсь в измененные черты лица.
— Как ощущения? — еле слышно интересуюсь я.
— Необычно, — также тихо отвечает он, немного приподнявшись, а потом и вовсе садясь в кровати. Мои губы сами собой растягиваются в улыбке, а пальцы тянутся к шнуровке на корсете.
— Ты голоден, — отвечаю я на его недоумевающий взгляд, стягивая с плеча платье и нижнюю рубашку. — Пей.
— Почему ты это делаешь? — интересуется Генри, не пытаясь даже отвести взгляда от моей шеи.
— Генри, я устала. Ты чуть ранее оказался слишком прожорливым, а мне хочется отдохнуть. Давай мы оставим все вопросы на потом. Пей.
— Ты меня обратила? — будто не верит своим ушам, переспрашивает он.
— Ты еще и недоволен? — вздыхаю я, закатывая глаза.
— Я не ожидал, что ты согласишься, — сглатывает он и отводит глаза.
— Я тоже не ожидала, что ты будешь таким сдержанным при первом пробуждении.
— Я… тебе лучше уйти, Габи, — отворачиваясь, шепчет он.
— Что?! — вскрикиваю я. Во мне начинает подниматься волна злости. — Я тут уже несколько часов жду, когда Ваше Высочество соизволит очнуться, а теперь Оно брезгует мной!
— Габи, — рыкает он, а в следующее мгновение я оказываюсь лежащей на спине. Этот поцелуй не похож ни на какой другой. Я задыхаюсь, но не могу оторваться от губ принца ни на мгновение. Его руки скользят по моему телу. Они останавливаются на талии, поднимаются выше, сжимают мою грудь, а когда касаются шеи, я не в силах сдержать стон.
— Прости, — шепчет Генри, и мимолетная боль в шее вынуждает меня погрузиться в эйфорию. Сильное тело, нависая надо мной, придавливает к кровати, не давая пошевелиться, но я млею от такой близости. Так хорошо мне не было ни разу в жизни. Я бесстыдно сжимаю ногами его бедра, желая более тесного контакта. Генри тут же поднимает подол платья, скользя ладонью все выше и выше. Мне жарко. Я будто горю в огне.
— Моя, — едва различимый шепот доносится до меня, когда Генри отрывается от шеи. Его мягкие губы лишь слегка касаются моих. Мне хочется продолжения. Хочется отдать ему всю себя, но разноцветная пелена уже затягивает глаза, а дальше, кажется, я теряю сознание.
***
Спокойствие и расслабленность. Похоже такого я ни разу не испытывала за всю свою жизнь. Я теснее прижимаюсь к источнику моего умиротворения и вздыхаю.
Легкие поглаживания бедра приносят удовольствие, и я готова как кошка замурлыкать. В следующее мгновение я осознаю, что уже не сплю. Приоткрыв один глаз, оцениваю обстановку. Я лежу рядом с принцем… хотя рядом — это громко сказано. Я буквально обвилась вокруг него, закинув ногу на его бедро и положив голову ему на грудь. Приятные поглаживания повторяются. Теперь уже и по спине.
Мне бы должно быть стыдно за то, что происходит, но я не испытываю ни капли этого чувства. Лишь покой и умиротворенность.
Я поворачиваю голову, но не поднимаю ее с
