— Мария Алексеевна, я правда устала от прежней жизни, и мне хочется что-нибудь поменять. Решила начать с комнаты. Вот и всё.
— Обычно начинают с себя…
— Не без этого.
— Что ты имеешь в виду, Стася?
— Я возьмусь за себя. Я стану лучше. — Твердо ответила я.
Женщина ничего не ответила и вышла из комнаты, а я продолжила обустраиваться. Когда вещи были разложены, я подошла к зеркалу и внимательно посмотрела в отражение. Внешность хотелось тоже изменить. Немного покрутившись, я решила сменить прическу и записалась в салон красоты. Когда я спустилась в кухню, Мария Алексеевна что-то готовила.
— Вам помочь? — предложила я.
Женщина застыла на месте, потом медленно повернулась, и, подняв брови от удивления, спросила:
— Ты сейчас серьезно?
— Да.
— Хорошо, надевай фартук, сейчас будешь резать овощи на салат. — произнесла Мария Алексеевна, кладя передо мной разделочную доску и нож. — Не порежешься хоть?
— Не знаю. — пожала я плечами и надела фартук.
Если к порядку я была приучена с детства, то готовкой отродясь не занималась. Решила, что самое время научиться, поэтому абсолютно всё спрашивала у нашей помощницы, ни капли не стесняясь.
— Никак влюбилась? — загадочно улыбнулась Мария Алексеевна.
— О, нет. Мне сейчас не до этого.
— Ой ли? А к чему такие перемены?
— Я же говорила: просто хочу стать лучше.
— А ты мне расскажешь, когда обзаведёшься женихом?
— Обещаю! Вы будете первая, кто об этом узнает!
А после обеда я решила разобраться ещё с одним вопросом, терзавшим мою душу. Мне хотелось откровенно поговорить с мамой, наладить хоть какой-нибудь контакт. К счастью, я застала ее на веранде одну и даже без телефона в руках. Мама неспеша курила, а увидев меня, попросила:
— Ой, Стась, а не сделаешь мне кофейку?
Я кивнула и отправилась в дом. В принципе, за чашечкой кофе тоже можно многое обсудить, главное, чтобы в нужный момент мама не дёрнулась по каким-нибудь неотложным делам. Я запустила кофемашину и подставила сразу две чашки. Водрузив их на поднос, я так же захватила сахар и сливки.
— Спасибо, милая! — Сказала мама и взяла одну чашку в руку. От сигареты она уже избавилась.
— Мам, ты же стоматолог, знаешь, что курение вредит зубам. — почему-то именно с этой фразы начала я диалог.
— Поверь, от одной сигареты в день хуже точно не станет.
— А зачем тебе это?
— Не знаю. Привычка. — пожала плечами мама.
— На самом деле я хотела с тобой поговорить о другом… — неуверенно произнесла я.
— Да? А я думала, будешь читать мне нотации по поводу курения.
— Нет, мам… слушай, а ты довольна своей жизнью?
— Вполне. А что?
— А тебя не смущает, что мы как-то общаемся с тобой… не по-семейному, что ли?
— Что ты имеешь ввиду?
— Мам. Мне не хватает твоей заботы, внимания, ласки…
— Стась, ну ты ведь уже большая девочка…
— И что? Я же не перестала от этого быть твоей дочерью?
— Нет. Не перестала.
— А почему ты никогда меня не поддерживаешь?
Мама отставила кружку и внимательно посмотрела на меня. Я видела, что этот разговор ей не по душе, и складывалось ощущение, что она вот-вот встанет и уйдёт. Но она лишь улыбнулась и ответила:
— Я просто всегда боялась тебя избаловать. Ты же с детства росла, не зная никаких проблем. Мы с отцом давали тебе всё необходимое: игрушки, развлечения, поездки…
— Это всё материальное. А мне хотелось любви и ласки.
— Разве тебе этого не хватало?
— Мам, а ты хоть раз читала мне сказку перед сном? А говорила по душам?
— А разве нет?
— Нет. Я помню каждую непрочитанную тобой книгу. Я выбирала, ждала тебя… А приходила Мария Алексеевна.
— И ты за это на меня обижаешься?
— Не только за это. Когда я что-то делала не так, ты лишь ругала меня, даже не разобравшись, в чем дело.
— Если ругала, значит было за что.
— В девятом классе я подралась с одной девчонкой, тебе нажаловалась ее мать, и ты просто на меня наорала. А потом в наказание лишила меня мобильника.
— Что-то такое припоминаю… Но мы же всегда тебе говорили, что драться — нехорошо.
— А ты меня тогда выслушала? За что я наваляла той девчонке?
— Стася, но ты же постоянно врала в школе. В какой-то момент я просто перестала тебе верить. Наверное, дело в этом.
— С тебя бы не убыло, если бы ты выслушала меня, правда?
— Дочь, ты мне решила высказать сейчас все детские обиды?
— Да. Хочу закрыть гештальт.
— Каких умных слов то набралась. — Улыбнулась мама.
— Если у тебя есть ко мне претензии, я тоже готова их принять и проанализировать.
Мама немного подумала, и спокойно произнесла:
— Да я вроде бы и так сразу высказывала своё недовольство.
— А радость? Я хоть когда-нибудь приносила что-то хорошее в твою жизнь?
— Ну да, наверное, приносила.
— Наверное? — на мои глаза навернулись слёзы. — Ты даже не помнишь никаких моих успехов?
— Стась, ну ты чего? Конечно, я помню.
— Расскажи.
Мама снова достала пачку сигарет и подкупила одну.
— Да, дочь. Я действительно никудышная мать. Мы с отцом всю жизнь пахали, как проклятые, для того, чтобы у детей всё было. И заметить не успели, как вы выросли. Обеспеченные, но недолюбленные.
— Зачем тебе этот салон-ателье? Денег отца бы все равно хватило на всех.
— Это моё детище. Я поднимала своё зубное ателье с нуля.
— А мы с Ванькой кто? Нас не надо было поднимать с нуля?
— Стася, я тебя услышала. Понимаю, ты с детства держишь эту обиду в себе. Почему раньше ты не пыталась со мной поговорить?
— Я пыталась. Но у тебя всегда находились отговорки: то не было то времени, то возможности.
— А знаешь, что? — немного помолчав, оживилась мама.
— Что?
— Я наверстаю упущенное!
— Каким образом? Будешь теперь перед сном читать мне сказки?
— Нет. Не тебе. Твоим детям!
От этих слов мне резко поплохело. Сама фраза «Твои дети» меня ранила, словно ножом в сердце. Голова закружилась, к горлу подкатил комок, дышать стало тяжело.
