непонятно, что с нами может произойти. Как и со всеми мужчинами в диапазоне 1000 км.
— Все стены увешаны экранами, — задумчиво проронил Оливер.
— Да, — согласился я с очевидным, — но посмотри, вот за этим, что в центре, какая-то странная тень… не спрятано ли там чего интересного?
Вдвоем мы сняли монитор и увидели за ним плохо закрытый вентиляционный люк.
— Другого способа выбраться у нас нет, — сказал я, выламывая хлипкий барьер, отделявший нас если не от свободы, то от перемены обстановки уж точно.
— Давай, подсажу тебя, — предложил я студенту.
Тот согласился с некоторым колебанием. Я легко подкинул его, подождал, пока эльф протиснется в узкий тоннель, и забрался следом. И быстро понял, что отправить Оливера впереди себя было стратегической ошибкой. Нет, он сумел подсветить путь впереди себя, видимо в карманах у него было много полезного, включая фонарик. На этом преимущества закончились. Вентиляционный канал был пыльным, вонял сыростью и плесенью. И утонченному Оливеру такая обстановка явно претила. Он же эльф! А через некоторое время он и вовсе… взвизгнул!
— Что случилось? — спросил я с тревогой, ожидая увидеть впереди как минимум Аврору с ножом в зубах. Или даже топором.
— Там крыса, — мой ассистент, кажется, всхлипнул.
— Дыши глубже, — постарался я его успокоить, — в таких местах это обычное явление.
Останавливаться мы не могли. Оливер сделал над собой героическое усилие, крепко сжав зубы, и, как я подозреваю, зажмуривая временами глаза. Потому что несколько раз врезался в стенку, содрогаясь всем телом от контакта с неопрятной поверхностью.
И вдруг он застыл.
— Альберт! Мы кажется на месте! — произнес он шепотом. Поскольку эльф не назвал меня профессором, я понял, произошло что-то действительно важное!
Пришлось притиснуться к нему вплотную, чтобы посмотреть вниз. Под нами была вентиляционная решетка, что располагалась над просторным залом. И в его центре мигала загадочная установка. Я не сомневался, что это именно то, что нам нужно. И что самое приятное, в помещении никого не было! Наверняка ведьма занимается какими-то последними приготовлениями к своему злодейству.
— Мы нашли ее, — прошептал я, — но что толку, если не сможем выключить?
— У меня есть идея, — так же тихо ответил мне Оливер, — давайте спускаться!
Оливия
Выломать еще одну решетку оказалось несложно. Сначала лезвие ножа, потом поддела пальцем, сдирая кожу и кроша ногти. Плевать! Главное — не дать этой сумасшедшей парализовать целый город.
Если это произойдет, то и энергетика, и магические станции, и медицинские учреждения — все останется без контроля и управления. Идеи Авроры и ее единомышленниц были мне в чем-то близки, но добиваться целей таким радикальным образом я бы не стала.
Аккуратно втащив решетку внутрь вентиляционного хода мы по очереди, стараясь не шуметь, спрыгнули на пол. Аврора была безупречна во всем — идеально чистый светлый пол, симметрично расставленные светильники и странного вида установка, больше похожая на выставочную модель, чем на работающий механизм, настолько она была блестящей и ухоженной. На глянцевой поверхности ни единого отпечатка пальцев. Так и представляю, как после запуска программы по уничтожению существующего мира, она протерла кнопочки и рычажки, чтобы они дольше сохраняли первозданный вид.
— Оливер, смотри, осталось всего шесть минут до запуска, — обратил Альберт мое внимание на мигающий циферблат, — долго же мы добирались сюда.
Он попытался нажать на какую-то кнопку, но его отбросило назад силовым полем.
— Кажется, здесь отличная охранная сигнализация, — попытался улыбнуться он, потирая ушибленное место.
— Может установку можно просто отключить? — я обошла чудо техники, очень похожее на мощный излучатель вокруг, пытаясь определить источник питания, но ничего не нашла.
Цифры обратного отсчета стремительно уменьшались, словно время в этом месте текло в два раза быстрее, чем обычно. А события четче врезались в память…
Четыре минуты. Вот Альберт снова стоит у пульта управления и размышляет, успеет ли он нажать хоть одну кнопку, прежде чем охранная сигнализация снова отбросит его на несколько метров.
— Стой! Давай я, — говорю я и подхожу ближе, — может, на эльфов не сработает. Куда нажимать?
— Попробуй синюю, — говорит с сомнением Альберт, глядя на цифры.
Три минуты. Я зажмуриваюсь и нажимаю. Установка не сопротивляется моим прикосновениям. Цифры продолжают мигать, но появилось окошко для ввода кода отмены.
— Восемь символов, только цифры. Это должна быть важная дата, — слышу взволнованный голос Альберта над самым ухом.
— Дата рождения?
Хорошо что Альберт помнит эту дату. Ввожу дрожащими пальцами. Прибор противно пищит, сообщая, что у нас осталось всего две попытки.
— Думаю, тут что-то важное, что было достигнуто тяжелым трудом, — говорю я.
Две минуты. Вспоминаю Аврору. Какое самое важное достижение в ее жизни? Письма в Управу? Создание тайного общества? Государственный переворот?
— Попробуй сегодняшнюю дату, — словно читая мои мысли говорит Альберт.
Ввожу. Опять противный писк. Минута! Прибор начинает гудеть, разогревая свои излучатели. Еще 59 секунд, и произойдет непоправимое. 58, 57…
— Когда она закончила Университет? — внезапная догадка приходит ко мне в голову.
— Хороший вариант, Оливер! Она всегда так гордилась этим достижением, — восторг Альберта длился недолго, — но я не помню даты, хотя она постоянно говорила об этом.
49, 48…
Закрываю глаза, вспоминаю, как натираю рамочки грамот, развешанных в гостинной. И среди всех благодарственных писем и наград, выданных профессору Кеназу есть одна серая грамота в золотой рамке — за отличную учебу. Я и запомнила-то ее из-за контраста тусклой дешевой бумаги и дорогой рамки. Тру переносицу, пытаясь вспомнить, как я машинально прочитала, кому и за что выдана скромная награда.
25, 24…
— Оливер, я должен тебе сказать, — говорит Альберт и кладет руку мне на плечо.
— Оливия, — отвечаю я и дрожащими пальцами ввожу дату.
10, 9…
— Я — Оливия, — мой голос заглушает нарастающий гул установки.
4, 3…
Жму кнопку ввода. Гул все громче. Смотрю лишь на Альберта. Услышал? Понял?
Ничего не изменилось. Гул становился все сильнее. Я не угадала. Мы проиграли. Внезапная вспышка озарила зал и отбросила Альберта к дальней стене, больно впечатав его в каменную кладку. Меня же эти странные волны не тронули.
Секунду помедлив, я со всех ног бросилась к бездыханному телу.
— Альберт, очнись! Пожалуйста, очнись, — внезапно я поняла, что мой едва слышный шепот разносится по помещению, и его больше не заглушает
