Но этим бесчинства не ограничились. Я поднял взгляд на холм и только тут понял, что это за темный шрам: широкая просека прорезала лес. Как будто дьявол валил деревья, спускаясь к дому, и валил так же легко, как коса срезает траву. Что за сила, что за мощь! И все равно мамина комната выдержала атаку.
Но теперь все закончилось. Воздух был неподвижен, пели птицы. Я пересек двор, пошел к холму Палача и встретил Ведьмака с Алисой у ворот северного пастбища. Хромая, Алиса вырвалась вперед и крепко обняла меня.
— Ох, Том! Я так рада видеть тебя! Я уж и не осмеливалась надеяться, что ты уцелеешь.
— Сожалею, парень, что не смог помочь, — сказал Ведьмак. — С того момента, как ты побежал на ферму, тебе приходилось рассчитывать только на себя. Вскоре мы пришли сюда и наблюдали за всем с холма, не рискуя приблизиться. Непроницаемым облаком дьявол окутал дом и двор. Мы только слышали, как он беснуется внутри, колотит и ревет — в общем, старается изо всех сил. Плохо, что нам пришлось держаться на расстоянии, но я верил в твою мать и в то, что в ее комнате ты в безопасности. И похоже, не без оснований.
— Но дьявол теперь в нашем мире? — спросил я, надеясь, что Ведьмак опровергнет мои подозрения.
Мрачный кивок вдребезги разбил все чаяния.
— Да, он здесь. И это чувствуется. Что-то вроде первой прохлады в осеннем воздухе, признака скорой зимы. Многое изменилось. Воцарился новый порядок. Как уже было сказано, дьявол — это воплощенная тьма. Вюрмальд и другие ведьмы верховодили всего два дня, но теперь их время истекло, и Сатана займется собственными планами. Будем надеяться, на время он забудет о тебе. Однако теперь все в Графстве под ударом. Мощь тьмы быстро нарастает, и мы ничего не можем сделать. Наше ремесло было опасно всегда, но о том, с чем мы имеем дело сейчас, даже подумать страшно!
Я кивнул на шрам, прорезавший лес Палача.
— Далеко он тянется?
— Да, парень, до самого холма Пендл. Полегли зерновые, повалено множество деревьев, порушены дома. Не сомневаюсь, погибли и люди. Но, оказавшись здесь, дьявол сосредоточился на тебе, из-за чего Графство избежало гораздо худших последствий.
— Значит, мы провалились. Для сущности, способной творить такое, — я кивнул на просеку, — противников нет. Он огромный? Вроде великана?
— Согласно древним книгам, дьявол может принимать любую форму, — ответил Ведьмак. — Однако чаще всего он является простым человеком, на которого второй раз и не глянешь. Он не всегда прибегает к грубой силе, гораздо чаще добивается своего хитростью. Что тут правда, что выдумка, покажет время. Но ты не унывай. Была бы воля, найдутся и средства. Вюрмальд мертва, без нее ведьмовские кланы вскоре снова вцепятся друг другу в глотки. И мы нанесли мощный удар Малкинам — крепость больше не принадлежит им. Похоже, ламии воспринимают ее как свой дом. Значит, сундуки в безопасности, а у нас на Пендле появилось надежное место, откуда можно начать действовать…
— Что? Мы возвращаемся?
Эта мысль была невыносима.
— Нет, пойдем в Чипенден на заслуженный отдых. Но однажды, через год-два, мы вернемся. Работа не закончена. И тебе придется много практиковаться. Кстати, раз ты спугнул Грималкин цепью, может, не стоило мой посох марать?
Я слишком устал, чтобы возражать, поэтому просто кивнул.
— Ладно, ты цел, и в сложившихся обстоятельствах это уже немало. К тому моменту, как мы добрались до последнего дерева, Грималкин освободилась и давным-давно ушла, но ее кровь осталась на потайном клинке. Она отшвырнула посох, а к серебру не смогла бы прикоснуться, даже если бы захотела. Цепь здесь, в твоем мешке. Ты нажил опасного врага, парень, потому, повторяю, будь настороже!
Сейчас Грималкин беспокоила меня меньше всего. Однажды мы снова встретимся лицом к лицу, но это произойдет, когда я вырасту и стану достойным противником, которого она смогла бы убить с удовольствием.
Однако сама мысль о создании столь могущественном, как дьявол, ужасала, повергала в тревогу о будущем — и своем собственном, и всей страны.
— В маминой комнате мне явился призрак отца Стокса, — сказал я. — Мы поговорили, и я сумел направить его к свету.
— Молодец, парень. Всем в Графстве будет недоставать отца Стокса, я же потерял друга. Можешь гордиться тем, что указал ему верный путь. Некоторые обязанности в нашем деле приносят истинное удовлетворение. Направлять неупокоенных мертвецов к свету — одна из них.
— С Джеймсом и Джеком все в порядке? — спросил я.
— Насколько нам известно, — кивнул Ведьмак. — Сначала вместе с крестьянами мы вернулись в Даунхем, помогли нести раненых. Потом уложили мешки и прямиком сюда, а Джеймс пошел в крепость Малкин. Он хочет привезти Джека с семьей на ферму — конечно, если твой брат будет в состоянии путешествовать.
— Тогда, может, задержимся на пару дней, пока они не приедут? — спросил я. — Приведем тут все в порядок. Братьям будет легче обустроиться.
— Думаю, парень, ты прав. Так тому и быть. Останемся здесь и уберем все это безобразие.
Так мы и сделали. Разделились, вынесли мусор из комнат; вызвали из деревни стекольщика, и он починил окна. Я залез на крышу и как мог восстановил печную трубу; ну, по крайней мере, дым выходил свободно. Мы собирались найти каменщика, чтобы он отремонтировал ее как положено. Несколько часов усердной работы, и ферма вновь стала чистой и аккуратной. С наступлением ночи мы хорошенько подкрепились, сидя у пылающего очага на кухне.
Конечно, в полной мере жизнь никогда не станет прежней, но мы сделали все, что могли. Интересно, хватит у Элли смелости снова поселиться здесь? Вдруг она захочет растить дочку в более безопасном месте? Все-таки теперь ведьмы знают, где ферма, и однажды могут отомстить. Ясное дело, многое будет зависеть от здоровья Джека. Ну и присутствие Джеймса должно приободрить Элли.
Ведьмак задремал у огня, а мы с Алисой вышли на крыльцо и сели на ступеньку, глядя на звезды. Спустя какое-то время я прервал молчание.
— Сегодня мне исполнилось четырнадцать.
— Значит, скоро станешь мужчиной. — Она усмехнулась. — Правда, ты какой-то тощенький. Нужно тебя немного подкормить. Одним сыром сыт не будешь.
Я улыбнулся в ответ и вспомнил, что сказал Тибб, когда висел на потолке и из его пасти на меня капала кровь отца Стокса:
«Вижу девочку, которая скоро станет женщиной. Девочку, которая разделит с тобой жизнь. Она полюбит тебя, она предаст тебя, и в конце концов она умрет за тебя».
Кого он имел в виду? Маб? Я был потрясен ее признанием в любви. Я предал ее, но и она отплатила мне тем же, призвав дьявола и поручив ему убить меня. Или Тибб говорил об Алисе? Если да, то пророчество ужасало. Неужели все так и будет? Даже думать об этом было неприятно и уж тем более — обсуждать с Алисой. Она-то верит в предсказания и огорчится как пить дать. Нет, лучше промолчу.
Однако еще один вопрос не давал мне покоя. Я отгонял его, но он назойливой мухой жужжал в голове, и в конце концов я не выдержал.
