взбодрил, как десяток кубиков адреналина в сердце. — БЕГИТЕ!
И они побежали. Правда, кто они — Павел не знал. Мобилизованные сверх меры мозг и нервная система сфокусировались на главном, отбросив все второстепенное. Он бежал, и убивал всех, кто пытался ему помешать. Все остальное для него не существовало. У него был приказ.
Глава 24
Не совсем понятно, что послужило главной причиной успеха этого внезапного и совершенно неподготовленного маневра — то ли у командующего врагов оказалась слишком ограниченная фантазия, чтобы предвидеть это, то ли ментальная мощь Миледи воистину превозмогла, а может, всем им просто повезло…
Тем не менее, пошедшая на прорыв группа вихрем пронеслась по касательной к месту основной схватки, топча и разбрасывая попадающихся на пути бегунов и уклоняясь от редких танков, которым удавалось хоть ненадолго избавиться от опеки взбесившихся многоножек, атаковавших с удвоенной яростью. Часть из них сопровождала группу прорыва, серым ручейком отделяя их от возможной угрозы со стороны потока подкреплений, тянущихся из Центра.
Кажется, без потерь обойтись все-таки не удалось — как минимум, несколько мелких крокодильчиков они точно потеряли, а может, дело ограничилось и не только ими — но в тот момент Павлу было не до того, чтобы отвлекаться хоть на какие-нибудь посторонние мысли. Ошпарившее его мозг могучее ментальное внушение постепенно рассеивалось, но все еще было достаточно сильно, чтобы он концентрировался только на одной цели. И цель эта была все ближе и ближе — он это отчетливо чувствовал.
Продравшись через плотное кольцо зарослей, отсекавших постройки центра от обычных джунглей, они оказались перед чем-то средним между полуразрушенным индийским храмом и местом высадки инопланетян. Когда-то весь этот комплекс строений определенно возводился с претензией на некий архитектурный стиль, но время и агрессивная среда сильно сгладили все выступающие части, превратив строения в некую абстрактную волнистую конструкцию, которую с первого взгляда даже не сразу можно было опознать как творение разумных существ.
Удивительно, но Павел сразу же понял, куда им нужно попасть. Да тут сложно было ошибиться — огромные каменные ворота в конце плавно уходящей вглубь полукруглой выемки в земле, одна створка которых была заметно перекошена, а край второй зиял приличных размеров дырой с оплавленными краями.
План действий был понятен, а вот с реализацией возникли некоторые проблемы. Во-первых, где-то неподалеку находился один из бездонных источников вражеских подкреплений, тонким, но ощутимым ручейком вливавшийся в общий поток. И эти мутанты определенно заметили их появление.
Во-вторых, прямо перед воротами стоял мутант, который даже на первый взгляд качественно отличался от штампуемого на ходу "пушечного мяса". Типичный секьюрити — здоровенный, живучий и с количеством конечностей, достаточным, чтобы переловить небольшую армию нарушителей.
Довольно странно, что, озаботившись охраной уязвимой точки, командир защитников не озаботился хотя бы заткнуть дыру в воротах подручными средствами — но кто знает, о чем он думал. Если ему, конечно, вообще есть чем.
Группа попыталась сходу проскочить в ведущий к воротам полутоннель, но запас их удачи на этом закончился. В отряде, пересекшем их путь, было не так много мутантов — но достаточно, чтобы их остановить.
Но, как оказалось, не все из них были согласны с таким раскладом. Тиф, Герцог и ящер решительно выдвинулись вперед, оттесняя крупных мутантов и рассеивая поток мелюзги. Сунувшегося было следом Павла Герцог оттолкнул в сторону прохода вниз.
— Идите туда! Проведи мелких через дыру, там их не достанут!
Деваться было некуда, и скорпион потрусил вниз, навстречу заветному входу… и нетерпеливо ждущему его привратнику.
К этому времени остатки "бафа" Миледи окончательно рассеялись, и Павел трезво оценивал ситуацию как определенно паршивую. Будь его воля, и он обошел бы стоящего перед дверью здоровяка стороной, но за ним бежали, отбиваясь от наступающих на пятки бегунов, "малыши", и у них-то точно не было ни шанса справиться с этой громадиной. Что ж, по крайней мере, скорпион достаточно тяжелый, может быть, получится хотя бы связать охранника ненадолго, может быть…
Чем ближе Павел подбегал к своему сопернику, тем менее оптимистичным он становился. На первый взгляд, у этого мутанта просто не было уязвимых мест. Округлое бронированное туловище, множество хватательных и ударных конечностей, ноги — если они вообще есть — прикрыты сверху всей тушей, край которой касался земли. Возможно, мутант был не лучшим бегуном — но ему и не нужно было бегать. Ему нужно было непоколебимо сидеть на месте и хватать всех, кто попытается пройти. И в этом толстяк определенно был хорош.
Увы, время на размышление вышло вместе с расстоянием, и Павел попытался реализовать лучшее из того, что успел придумать — увернулся от выброшенной ему навстречу пары щупалец, оттолкнулся изо всех сил и провел что-то вроде прохода в ноги… если они там были. Две новые конечности, выстрелившие ему навстречу, скорпион перехватил клешнями, одну каким-то чудом отбил своим кривым разбалансированным хвостом… и на этом его конечности кончились. А вот у привратника их было еще мнооого.
С методичностью механизма охранник надежно зафиксировал скорпиона в воздухе и принялся обрывать ему лапы, одну за другой — как десятилетний мальчик, поймавший таракана.
Пару секунд Павел еще подергался, а потом уже и дергаться стало нечем. Под хруст внешней оболочки и паникующие мысли Сима он мог лишь наблюдать, как сквозь его скорлупу медленно, но неумолимо проникают хищные вражеские щупальца…
— Интересно, хоть кому-нибудь удалось проскочить? — возникла в голове вялая мысль. Пожалуй, шансы на это не слишком велики. Не так уж он и отвлек этого цербера, вот если бы их было четверо…
Сейчас, когда от него уже ничего не зависело, перенапряженный мозг решил, что самое время уйти на перерыв, и сознание постепенно гасло — несмотря на то, что до пилотской капсулы не дотянулось еще ни одно щупальце.
Сознание гасло, а вот в груди постепенно разгорался пожар. И вскоре Павел понял, что это совсем не игры его ушибленного разума. Его пассажир проснулся, и на этот раз, кажется, решил вовсе покинуть обреченного носителя.
Боль нарастала, и вскоре стала невыносимой — а ведь он уже успел отвыкнуть от этого мерзкого чувства благодаря симбионту. Ко всему прочему, он даже пошевелиться не мог, запертый в костяном коконе, все, что ему осталось — лишь беззвучно открывать рот в безмолвном крике.
Наконец его грудная клетка не выдержала и с хрустом расступилась, выпуская жесткий шипастый шар. А спустя мгновение Сим, все это время кричавший что-то панически-обреченное в его ментальное ухо, пораженно вякнул и замолк. По красной-красной схеме того, что
