— Здравствуй, — произнес Хойсо, когда парень дошел до домика, в котором жило шестеро наложниц.
Черт вышел из тени, словно поджидал его.
— Вы меня ждали, — заключил парень, даже не поздоровавшись.
— Не совсем, — качнул головой Хойсо. — Пойдем. Надо поговорить, прежде чем ты отправишься на разговор в этими бестиями.
— Хорошо, учитель, — кивнул парень и последовал за чертом, который, мерно вышагивая, отправился в сторону стены цитадели.
— На самом деле то, что сейчас провернули с тобой, я видел неоднократно, но увы. Тогда это делалось с другой целью, — начал говорить черт, глядя себе под ноги. — Во времена старой империи так от рода отлучали детей, которые должны были стать его скрытой опорой. Во времена войны кланов было очень важно не оставлять в живых никого из клана противников. Догадываешься почему?
— Чтобы некому было мстить, — кивнул парень.
— Верно. Это было очень важно, особенно если знать, что у каждого клана были артефакты последнего шанса. Их целью было причинить максимальный ущерб, не глядя на защиту носителя и другие нюансы. Именно такие артефакты оставляли для отлученных и целью этих отлученных был максимальный урон противнику.
— Это были самоубийцы?
— По большому счету, да, но даже если им удавалось выжить и сбежать, то они всегда брали следующий артефакт.
— Это были настолько мощные артефакты?
— Да. Каждый клан десятилетиями, а то и столетиями собирал силу и средства, чтобы изготовить такие артефакты.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Затем, что в дальнейшем были прецеденты, когда врагов не оставалось, а такие отлученные от клана люди оставались, — произнес Хойсо и грустно улыбнулся. — У человека, которого отлучали от клана, не было имени, не было родственников и, самое главное, у них не было выбора, но оставшись одни… они действительно были одни.
— А что делали те, кто выжил?
— Ну, все, про кого я слышал — умирали.
— Сами?
— Сами, — кивнул черт. — Большинство кончали самоубийством. Но один выжил.
— И что он начал делать?
— Он? Он… искать смысл. Он искал его в битвах, потом в женщинах, затем в алкоголе и еде. Он очень многое перепробовал.
— И в чем же оказался его смысл?
— В авантюрах, — улыбнулся черт. — Он был молод, когда ему пришлось отречься от клана. В нем был достаточно сильный дар тьмы, и он принялся его развивать. Его первая авантюра была простой до глупости: «Стать самым сильным».
— Простой? — смыкнул парень.
— Да. Я не сказал, что она была простой в исполнении, но она была примитивной с точки зрения жизненного пути, — пожал плечами черт. — Этот парень не гнушался ничем. Интриги, ложь, убийство, подхолимство и даже проституция. Но поверь мне, очень быстро он достиг своего. Он стал по-настоящему сильным.
— И что было дальше?
— А дальше случилось то, что происходило со всеми сильными магами в старой империи. Особенно с теми, что не состояли в клане и не торопились в него вступать. Его решили убить.
— Сейчас тоже такое часто практикуется, — кивнул парень.
— Сейчас ему даже не дают вырасти в силе, — кивнул черт. — Так сказать превентивные меры, но тогда до него не было никому дела. Но когда он действительно вырос в силе, то сделал несколько ошибок.
— Каких?
— Убил несколько людей при свидетелях, — вздохнул Хойсо. — Говорят, именно после того, как он это сделал, ему и вынесли первый смертный приговор. Причем это был не тот клан, к которому принадлежали убитые, а совершенно другой. Тут и появилась вторая авантюра этого парня.
— Какая?
— Выжить. Несмотря на то, что парень мало интересовался политикой, он прекрасно знал, что бывает с такими, как он. А еще он прекрасно понимал, что он может быть очень сильным магом, но на любого сильного мага найдется боевой отряд магов, который его превратит в мертвую тушку, — учитель остановился и взглянул на ученика. — Знаешь, что он сделал?
— Стал еще сильнее?
— Нет. Научился притворяться мертвым. Причем так изумительно, что его три раза хоронили и два раза сжигали. И знаешь что? Некоторые так и не узнали, что он выжил, — хмыкнул Хойсо. — Он менял внешность, города и даже пол. Да, да. Он притворялся женщиной и продолжал растить свою силу, пока ему в голову не пришла очередная авантюра.
— Какая? — с улыбкой спросил ученик.
— Он решил стать бессмертным, — кивнул черт и продолжил свой путь к городской стене. — Он очень долго бился над проблемой и наверное бы бросил эту затею, если бы мы с ним не встретились.
— Вы рассказывали о Роуле? — задумчиво спросил парень.
— Да. Роуль… не всегда был безумцем, хотя и нормальным изначально он не был. Да, у него несколько пунктиков по поводу светлых и имен. Кстати, это он убедил меня не давать тебе имени.
— Почему?
— Потому что имя надо заслужить, — пожал плечами учитель.
— Если он отлученный от клана, как я, то почему у него есть имя?
— Потому, что ученику его надо как-то называть. Это имя дал ему первый ученик, — пояснил учитель. — И это имя ученик не придумал. Это имя его отца.
— Почему отца?
— Видимо, он слишком много для него значил, — пожал плечами черт. — Суть не в этом. Суть в том, что у него по-настоящему нет имени. Он за него никогда не держался, никогда не придавал ему особого значения. Он жил от одной авантюры до другой, а уж в какую он ввязался сейчас — отдельная история.
— Вы о войне с Кусарифом? — спросил парень.
— Ты курсе того, что происходит в городе?
— Тут трудно «ничего не знать», — хмыкнул ученик. — Тут все только про это и болтают. Армия Кусарифа разгромлена, а полноценного штурма так и не случилось.
— Ну, я бы сказал так: война с Кусарифом — верхушка айсберга… Или первый этап плана.
— А вы знаете, что он задумал?
— Я бы сказал, что у меня есть подозрения, — улыбнулся черт. — Но суть не в этом.
— А в чем?
— В том, что раньше те, кто покидал клан, четко знали, зачем с ними так поступали. Была цель, были средства. С тобой все по-другому.
— Меня просто изгнали, — кивнул парень. — Отреклись и выкинули.
— Тебе пытались сохранить жизнь, — покачал головой черт. — Твоя мать сделала все, включая противозаконные действия, со своей стороны, чтобы сохранить тебе жизнь.
— Потому что у меня дар к темной магии?
— Возможно, но я уверен, что из-за того, что она тебя просто любит.
Хойсо принялся подниматься по ступенькам, при этом продолжая говорить.
