Осень выдалась ранней, но теплой и затяжной. А пришедшее в октябре бабье лето баловало солнцем и теплым ветерком даже в середине месяца. Аня любила такое время года. Обычно вместе с ним в ее жизни всегда наступала какая-то приятная пауза. Вот и сейчас вместе с осыпающимися под ноги золотыми листьями и последним пригожими деньками к ней пришел наконец-то тот покой, который она так давно ждала.
Наконец-то ей больше не надо было заставлять себя по утрам собираться на работу, а вечерами — гнать пинками до дома. Да и улыбки, клиентам ли, коллегам, больше не были похожи на оскалы человека, у которого очень сильно болят зубы. Боль, пусть и не зубная, а та, что была гораздо хуже и противнее, притупилась и постепенно стала напоминать собой только тень от той, что разрывала ее сердце первые дни и даже недели одиночества.
Впрочем, одиночество было недолгим и довольно символичным. Аня перебралась к бабушке, а через несколько дней туда же переехала Соня. И девушки снова оказались на одной территории. И даже были вынуждены пару недель, в которые Соня искала для себя новое жилье и работу, делить одну гостевую комнату на двоих. Точнее, на троих — так как Император тоже приехал с сестрой. Кот освоился на новом месте быстрее всех и вскоре вовсю дружил с пикенесом бабы Зои, и с ним же на пару гонял местных наглых и упитанных кур.
Когда к бабе Зое приехала сестра, Аня боялась, что та часто будет поднимать тему случившегося в Сочи. Но Соня словно забыла об этом. И Аню такое устраивало. Хотя однажды после ужина Соня все-таки не выдержала:
— Я все никак не пойму, — начала сестра, ставя перед ними чай с пирожными и садясь за стол таким образом, что Аня при всем желании теперь не смогла бы просто так выйти с маленькой уютной кухни, — почему ты все-таки поверила Еве? Вот так просто — взяла и поверила?
— Она была убедительной, — Аня сделала глоток крепкого чая и приготовилась к долгому неприятному разговору, решив, что этот пластырь все-таки нужно дернуть и устраивать сейчас бунт о том, что она не хочет об этом говорить, ребячество. — Прислала мне сканы документов, по которым владельцем «модельного» агентства был Игорь. Показала чеки на «квесты», в которых она сама принимала участие, и расписанные сюжеты этих историй. Рассказала, для чего именно Игорь использовал ту квартиру, в которой до этого поселил меня. Дала даже фотки нескольких своих коллег, во время «игры» с ним…
— Фотки? А это-то у нее откуда было?
— Не знаю. Да и какая разница. Знаешь, меня тогда не это волновало. А вот то, что на этих фотках Игорь был в той самой квартире… В недвусмысленных позах и степени раздетости…
— М-да… Это он, конечно…
— Да и сама квартира та… Ну, я же ее видела, Сонь. Изнутри. И ящики, полные презервативов видела. И шест для стриптиза. И вот что? Я после этого не должна была поверить в ее слова? В откровения «квестовой девочки»? Которые она, к тому же, подтверждала фотографиями, документами… Вот ты, Сонь, чтобы сделала тогда?
— Не знаю, Ань. Не знаю. Наверное, я бы все-таки дала ему шанс объясниться. Хотя бы, чтобы точно знать, все, что он скажет.
— Зачем? Услышать какие-то объяснения из раздела «все это ложь» или «все это было до тебя»?
— Ну… И это было бы правдой, Ань. Он не был владельцем этого агентства. Вообще не имел к нему никакого отношения. А их услугами действительно пользовался только до тебя.
Аня медленно опустила кружку на стол. Эти слова больно отзывались в душе, потому что бессовестным образом воскрешали то, чего давно уже не должно было быть — надежду.
— И ты можешь вот так просто говорить за него? — резко спросила она Соню. — Гарантировать что-то? Например, что у него никого не было, пока он, ну, не знаю… Пока он не знал, что я твоя сестра?
Соня смутилась и нахмурилась.
— Нет. Гарантировать не могу. Но, возможно, он бы смог.
— Может быть, — согласилась Аня. — Но, знаешь, он ведь сделал то, что я просила. Он действительно не напоминает о себе. Ни чем. Значит, наверное, не стою я того, чтобы напоминать.
— Ань, ты слишком категорична. У него же, вообще-то, дом взорвали. А его самого, когда мы расставались, вообще пытались посадить за решетку. Причем по очень страшной статье. Как думаешь, что его бы ждало в тюрьме, окажись он там за сутенерство?
Аня сглотнула.
— Надеюсь, он сумел этого избежать, — тихо прошептала она. — Зла я ему точно не желаю.
Соня смерила ее долгим взглядом.
— Скажу только одно — избежал.
— Ну, значит, все у него хорошо, — Аня с громким стуком поставила пустую чашку на стол и встала, собираясь закончить болезненный разговор. — И я за него очень рада. Надеюсь, он счастлив, чем бы ни занимался.
Соня на это ничего не ответила, но мешать Ане уйти не стала. А на утро она съехала на съемную квартиру и больше сестры почти не общались, лишь изредка перезваниваясь по мелким бытовым вопросам.
Это разговор еще долго лежал бетонной плитой на сердце у Ани. Но бесконечная рабочая суета, садо-огородные хлопоты в доме у бабушки и поиск нового жилья — все это в итоге сделало свое лечебное дело, и случившееся летом стало видеться Ане как что-то, что было с ней в другой жизни. Или, может, даже не с ней.
Хотя когда она изредка натыкалась в толпе на кого-то, хотя бы отдаленно похожего на Вика, ее все еще бросало в жар. Но, вычитав в каком-то дамском журнале о том, что такие вещи все равно забываются за год, она просто решила дать себе этот самый год. Конечно, она не воспринимала эту статью всерьез. Ей просто нужно было хоть немного надежды на то, что однажды ее раны затянутся окончательно.
***
Суббота всегда была для Ани самым не любимым рабочим днем. Потому что всем постоянным покупателям что-то было нужно от склада именно в субботу, а сами складские стояли на ушах в предвкушении короткого рабочего дня и единственного выходного в неделю. А с тех пор, как по воскресеньям у Ани стало слишком много свободного времени, она стала любить субботы еще меньше, а на внеплановую работу соглашаться еще легче.
Старое-новое начальство это быстро заметило и использовало в своих корыстных целях на всю катушку. Поэтому в эту субботу Аня вместо того, чтобы готовиться к закрытию склада на выходной, сидела в машине и ехала на переговоры с каким-то новым потенциальным клиентом. Сидящий рядом грузный лысоватый водитель нет-нет, да поглядывал на своего менеджера с недовольством. Он-то точно хотел попасть домой пораньше. Но уже понял, что с Аней этого просто так не получится.
— Евгений, — в конце концов, не выдержала Аня его «косоглазия», — вы везете меня просто на переговоры и презентацию. Машина пустая, товара в ней нет. Оставьте меня у покупателя — и езжайте по своим делам. А я назад такси вызову.
— Анна Сергеевна, а так можно?
— Конечно. Тем более, я действительно не знаю, сколько времени продлится эта встреча. Клиент, — она быстро открыла папку с документами, что держала у себя на коленях, и прочла вслух имя, — некий Ларин Виктор Александрович, судя по всему, уже решил, что закупаться будет у нас. Значит, мы будем выбирать товар и долго-долго рассуждать об ассортименте и выкладке. И мне вы в этом никак не поможете.
