— Такой бред. — Вслух проговорил Егор, и потянулся за конвертом. Рядом с приглашением он положил короткую записку без подписи, на которой написал: «на балу будет Она. Это твой шанс, не упусти его». Но потом подумал, и сделал короткую приписку: «передай ответ с курьером, придешь или нет, это важно».
Уже через пятнадцать минут к входной двери подошел срочно вызванный Егором курьер с их предприятия. Парень тер глаза и отчаянно зевал, но отказать своему непосредственному начальнику в просьбе не смог, поэтому явился очень быстро.
— Отнеси и отдай лично в руки. — Наказал Егор и сунул курьеру за услугу в руку крупную купюру. Глаза парня разгорелись, он уже не жалел, что встал так рано… — Вот адрес, не потеряй. И обязательно дождись ответа.
— Да, я все понял! — Курьер умчал быстрее, чем «на крыльях любви», а Егор нервно сплел пальцы домиком. Снова он устроил самодеятельность… только бы вышло.
Егор мысленно улыбнулся, вспоминая, как вовремя он обратился к эксперту. Частный детектив уже через три дня передал ему всю информацию о Раевском в распечатках и на флешке. Вместе с адресом, телефоном, а так же подробностями личной и не очень жизни. Влад был чист, как свежевыпавший снег, если бы не одна тайная подробность, которая ломала полностью картину, выстроенную в сознании Егора. И эта подробность касалась прошлого Влада. Вернее, его семьи…
Час с хвостиком пролетел незаметно. Нелли все еще сладко спала, утомленная вчерашними переживаниями. Егор бродил по кухне, как неприкаянный, отставив в сторону уже третью недопитую чашку кофе. И тут раздался долгожданный стук в дверь. Вернулся курьер.
— Ну? — Встретил его с порога Егор, гонимый желанием замолить все свои грехи перед Нелли разом. У него был такой характер — «взять и выстрелить», он ненавидел компромиссы, ненавидел ожидание и зависимость от других людей. А Влад плотно держал его сейчас на крючке.
— Нет. Его ответ оказался отрицательным. — Печально проговорил курьер. Егор скрипнул зубами от плохо скрываемого гнева.
— Вот муд… упертый мужчина какой попался. Прости, Нелли. Я умываю руки. Я сделал все, что было в моих силах. Предоставил ему шанс, которым он не захотел воспользоваться. Поэтому на этот бал мы пойдём вместе с тобой…
***
Сегодняшний день действительно стал для Егора новой страницей, открывшейся неожиданно, но от этого не потерявшей своей прелести. Потому что, сидя на удобном ортопедическом диванчике в каком-то крутом частном медицинском центре, и ожидая Нелли с «приговором», Егор успел многое передумать. Фоновое волнение присутствовало, но больше было радостного ожидания. Но он удивился, когда врач, выйдя из кабинета без Нелли, отправился к нему. Сердце екнуло — неужели плохие новости, и врач хочет сообщить без свидетелей? Но нет. Сияя, как начищенная монета, врач заявил:
— Ну что, папаша, могу вас с женой поздравить. У вас будет ребёнок! — Осознание того, что его, Егора, только что назвали «будущим папой» и еще и перепутали с официальным мужем, приятно согрело душу. Неожиданно приятно… Егор даже и не думал, что будет испытывать такой спектр положительных эмоций. Он улыбнулся в ответ, и только открыл рот, чтобы сообщить, что он, собственно, не является… как из кабинета вышла Нелли и подошла к нему, успокаивающим жестом положив руку на плечо.
— Спасибо за эту новость! Мы с мужем безмерно вам благодарны.
Уже позже, когда они с Нелли вышли из медицинского центра, Егор со смешком толкнул подругу в плечо.
— Эй, что за дела? Папашей обозвали, оправдаться не дали…
— А ты так хотел? — Прищурилась на ярком солнце Нелли и Егор смешался и умолк. А потом заговорил, тихо и серьёзно.
— Нет, не хотел. — Оба сели в машину и дорогу до дома Нелли провели в молчании, но не напряженном, а наоборот, умиротворенном. Так, будто они сообщники, и между ними теперь есть один маленький секрет…
Нелли помахав на прощание Егору, отправилась домой, общаться с родителями, собирать вещи, а встретиться они с Егором решили вечером, чтобы посмотреть пару квартир, которые Нелли подыскал оперативный риелтор. Егор с утра подсуетился и позвонил кому нужно. Но пока у него было несколько часов свободного времени, и на повестке дня для Егора стоял один очень важный вопрос. И он поехал в сторону юга…
Глава 74
А в это время Влад…
«And nothing else matters…» — смартфон проиграв первые аккорды группы Металлика, тихо умер на столе, разрядившись. Влад поморщился, вытирая руки, перепачканные краской, и отправился ставить телефон на зарядку. Он не мог работать в студии в полной тишине. Только чистый звук, заполняющий пространство в этой небольшой комнате. «Только музыка, заполняющая пустоты в его душе. Мы близко друг к другу независимо от расстояния. Эти слова не могли бы быть более искренними. Наше доверие друг другу вечно. А остальное не важно…» — Влад мысленно перевел эти строчки и улыбнулся. Потом покачал головой, пытаясь усилием воли вытряхнуть себя из процесса, в который он привык погружаться с головой. Боже, как давно он не брал в руки кисть и не смешивал краски? Влад совершенно точно помнил тот день, когда закрыл студию на ключ, и мысленно выбросил ключ. Метафорически. А в реальности, он попросту убрал ключ подальше в потайной карман кошелька, и работал над реставрацией картин только в студии небольшого музея, который платил ему зарплату. Это была рутина, никак не связанная с вдохновением, парением, и волшебством. Влад невесело хмыкнул, вспоминая то темное время, когда он не писал картины. Танцор без ноги. Иначе он никак не мог себя назвать. После похорон жены и ребенка, Влад почувствовал, как ослеп. Картины, вспыхивающие перед его внутренним взором, погасли, исчезли. И его корежило без творчества. Но боль от потери близких людей оказалось сильнее. Влада тошнило, когда он прикасался даже к простому карандашу. Со временем он свыкся с мыслью, что больше не художник в полном смысле этого слова. Теперь он простой ремесленник, который как попугай повторяет следом за великими художниками прошлых времен мазки. Но ничего не создает сам. Влад смирился с этим, пока в его жизнь свежим ветром не ворвалась Нелли. Она разбила стены, так тщательно выстроенные Владом вокруг его сердца, одним щелчком тонких пальцев. И растопила лед своей лукавой улыбкой. Да, да, Влад растаял, он прекрасно осознавал это. Чудо произошло в Турции, но не исчезло, даже когда он сел в самолет и оказался дома в Питере. Несколько неудачных попыток найти Нелли, отчаяние, затопившее его душу… все это не смогло погасить огонь, что сейчас жадно и горячо пылал в его груди. Влад понял, что снова ощутил вкус к жизни. А еще — жажду творчества. После того провала, когда он сходил в поисках Нелли к ней домой, и встретился с мамой, передавшей ему, что Нелли не хочет его больше видеть, Влад отправился не в свою пустую квартиру. Нет. Ноги сами понесли его в студию, закрытую уже как несколько лет. Он едва смог попасть ключом в замочную скважину, насколько торопился попасть туда. А войдя, изумился, как мог жить без всего этого столько лет. Влад бесцельно прошелся по комнате, трогая холст. Попытался выдавить краску, но понял, что она засохла. И, недолго думая, взял в руки простой карандаш, закрепил на мольберте белый лист бумаги, и закрыл на пару секунд глаза, проваливаясь в черноту Вселенной, расцвеченной миллионами звезд. Влада интересовала только одна звезда. По имени Нелли. Ее лицо стояло перед его внутренним взором, как будто она находилась сейчас перед ним. Влад сделал глубокий вдох и уверенно провел по бумаге карандашом, делая первый пробный штрих. После долгого перерыва его потряхивало. Не разучился ли он рисовать? Может, он попросту мошенник, и таланта в нем на копейку, как любил говорить отец? Но нет… из-под грифеля, словно кусочек маленького чуда, начали проступать родные черты лица. Влад чувствовал незримое присутствие Нелли в этой студии. Будто она рядом, и вот-вот подойдёт, прикоснется рукой к плечу, рассмеется какой-то глупой шутке… рука вдруг предательски дрогнула и дыхание перехватило. Будто острый кинжал вошел в сердце. Неужели эти картины — все, что останется ему от Нелли? Только портреты, которые он может нарисовать. Но не больше. Как бы ни был талантлив художник, ему никогда не вдохнуть жизнь в свои творения. Подделке не сравниться с оригиналом. Изображения Нелли не станут ею. Влад понимал, что не сможет смириться с этой потерей. Но пока, все что он мог делать — лишь рисовать ее светлый образ, что стоял перед внутренним взором.
