— Тебе не понять, — хмуро бросила она, — что означает дружить и быть верным человеку. У тебя друзей нет.
— Верно. Мне не понять.
Мы обошли скалу, и теперь перед нами располагался каменный уступ, усыпанный черными пиками, словно иглы дикобраза протыкающими пространство. Узкие и острые грани этих пик отражали свет белого солнца и казались глянцевыми. И этот странный и непривычный пейзаж заставлял меня почти задыхаться, пробуждая внутри непонятное мне волнение.
— Лекс? Что с тобой?
Одри дернула меня за рукав. Я не заметил, что остановился и уже какое-то время просто стою без движения, застыв на краю плоского камня. Порыв ветра гонял вдоль скал льдинки, и они звенели, ударяясь о гранит, так что все наполнялось нежными и тонкими переливами ледяной музыки. И мне хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать этого.
— Лекс?
— Ничего, — буркнул я, пытаясь стряхнуть наваждение. — Просто…
Просто это место мне знакомо. До мурашек, до судорог и мучительной боли. Просто моя память не хочет этого вспоминать.
Но говорить этого я не стал.
— Шевели ногами, Одри, а то замерзнешь, — буркнул я. Девушка плотнее завернулась в мой плащ, который все еще был на ней. — Не отставай.
— Так это ты останавливаешься! — но я уже не слушал, устремившись вперед.
Серые твари возникли неожиданно и совершенно беззвучно. И самое паскудное — сразу стаей, в которой было не менее дюжины особей. Сейчас у меня была возможность их рассмотреть, хотя удовольствия, надо сказать, мне это не доставило. Ростом с теленка, но длинные, худые тела, гладкие и обтекаемые, на шести мощных лапах, дающих понять, что бегают твари весьма неплохо. Морды с клыкастыми пастями и глазами-точками, красными угольками горящими на черепе. И эти неведомые мне звери неторопливо выходили из-за скал, пригибали морды, втягивая воздух, и приближались к нам.
— О Богиня, — прошептала Одри за моей спиной. — Сейчас ведь день!
— Видимо, спешащий к ним обед показался веской причиной, чтобы прервать полуденный сон. — Я закатал рукава, привычно дернул внешнюю силу, но поток не отозвался. Проверил свой резерв. Моргнул. Хмыкнул.
— Лекс, — Одри прижалась к моему боку, затравленно оглядывая ряд подступающих монстров. — Можно я возьму твой кинжал?
— Чтобы перерезать себе горло? — я хохотнул, не отрывая взгляда от серых тварей. Наверное, зачатки мозгов у них все же были, потому что перестроились звери слаженно и теперь весьма проворно нас окружали, обнажая в оскалах желтые клыки. — У меня есть другая идея, детка.
Она подняла голову, решительно сжимая губы. Видимо, собиралась драться до последнего. То есть минуты полторы.
— Как насчет полетать? — усмехнулся я, сгреб Одри и выкинул аркан левитации. Мы взмыли в воздух как раз в тот момент, когда твари устали ждать и с трех стороны бросились на добычу. И, зависнув над ними, я расхохотался, наблюдая, как они столкнулись и с рычанием образовали кучу — огрызающуюся и клацающую зубами. Монстры свирепели, вертели узкими мордами, пытаясь понять, куда делся их обед, и наблюдать сверху их возню было сплошное удовольствие! Если бы еще Одри не пыталась меня задушить, повиснув на шее и судорожно сжимая ее руками.
— Гниль вонючая, Одри, да отпусти меня!
Она не послушала, только сжала крепче. К тому же проклятые звери сообразили, что добыча потешается сверху, и споро начали запрыгивать друг другу на спину, образуя пирамиду. Я даже присвистнул от изумления.
— Бездна, какие умные гады! Одри, если ты меня задушишь, то свалишься как раз в их пасти.
Она прокряхтела что-то невразумительное. Одна из тварей уже добралась до верхушки пирамиды из тел и клацнула зубами в нескольких крантах от моего сапога. Я переместился выше. Тварь оскалилась, пригнулась и подпрыгнула. Я двинул ей сапогом по морде, и она, скуля, скатилась вниз.
— Следующий!
— Лекс… — Одри вцепилась в ткань моей рубашки. — Пожалуйста…
— Смотри, это весело.
Следующая зверюга залезла на верхушку, я даже опустился чуть ниже, заманивая, и стукнул по лобастой башке.
— Лекс…
— А-а-а, не угомонитесь никак, уродливые гады? Ползи-ползи, кто там на очереди?
— Лекс…
— А по морде не хочешь? Вот так!
— Лекс!
— Что?
— Мне страшно!
Я отвлекся от развлечения и уставился Одри в лицо.
— Я уже говорил, что с тобой можно сдохнуть от скуки?
— Зато с тобой от веселья! Мы висим над стаей монстров, что тут веселого? — возмутилась она.
— В них можно плюнуть, — предложил я.
Одри закатила глаза, демонстрируя, что она думает о моих умственных способностях.
— Ты просто не пробовала! Давай, плюнь хоть в одну. Сделай хоть что-нибудь непозволительное, ну же! Попадешь, и я перемещу нас на скалу.
— Я не буду в них плевать! Это глупо!
— Ты так боишься выглядеть глупой, что становишься скучной. Давай, Одри, я никому не расскажу.
— Я не буду!
— Тогда мы будем висеть здесь, пока мой резерв не закончится, — поскучнел я.
— Богиня! — простонала девушка. — Да за что мне все это? Зачем я вообще с тобой связалась?
— Тратишь время. А мои силы на исходе… — Я покачнулся, делая вид, что устал. На самом деле, мой резерв был забит под завязку, очередная прогулка на Изнанку вновь его пополнила. И отрицать эту очевидную связь было глупо. Может, поэтому я сейчас развлекался, пытаясь не осмысливать ситуацию.
Она издала что-то нечленораздельное, скосила глаза вниз, напыжилась, примерилась и плюнула точно на макушку подползшей серой твари. Я расхохотался.
— Ну весело же!
— Лекс. Ты идиот.
— Фу, ну никакого воображения… учу-учу. Вы с Армоном просто идеальная пара! Кстати, что у тебя с ним?
— Не твое дело.
Я слегка разжал руки, и Одри, взвизгнув, вцепилась в мои плечи.
— А давай ты будешь отвечать, когда я спрашиваю?
— А давай ты пойдешь в Бездну?
— Неее… там тоже скучно.
— Лекс! Прекрати!
— Ты не ответила на мой вопрос.
Серая тварь залезла на спину своей товарки и клацнула зубами. Я опустился пониже, чтобы клацанье было лучше слышно.
— Ну так как?
— А что, тебя это волнует?
Она уставилась мне в глаза, а я вдруг слишком явно ощутил, как близко ее тело. Слишком близко для моего изголодавшегося организма и инкубской ненасытности.
— Нет. Всего лишь любопытство.
Пнул напоследок клацающую зубами зверюгу и переместился на каменный язык, нависающий сверху. Одри свалилась на колени, судорожно прижала ладони к камню, шепча что-то благодарственное своей Богине. Я же, насвистывая, прошелся по языку, но осекся, заглянув за поворот скалы. Сверху было видно круглое, со всех сторон обставленное валунами место, в центре которого чернел плоский камень.
