Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Многовато правил для крошечного помещения с самодельным душем и туалетным бачком, которому требовалось полдня, чтобы заново наполниться. У Харли не имелось на руках трупов, чтобы оставить их в окрестностях склада, и она не собиралась закатывать пирушки, но остальное, по ее мнению, было уже чересчур.
К достоинствам убежища относилось то, что здесь могли спрятаться только два человека. Подручным Джокера пришлось искать себе пристанища где-нибудь еще, и она, наконец, осталась со своим зайчиком наедине. Впрочем, стратегические заседания банды длились так долго, что казалось, будто шестерки никуда и не уходили.
К счастью, последние несколько ночей собрания отменялись. После провала в зубной клинике Джокер пребывал в мерзком настроении. Харли согласилась помочь ему в той затее, пусть и понимала, что план потерпит фиаско. Возможно, именно на это Джокер и рассчитывал. Например, он придумал, как проникнуть в клинику, но не предусмотрел путей отступления. Харли даже не догадывалась, что являлось его основной целью: поймать Гордона, похитить его или же убить? Но в том и состоял весь Джокер: импровизация на ходу. Харли только жалела, что он не предупреждал ее заранее о своих затеях, чтобы она подготовилась к его действиям.
Спросить напрямую она боялась. Джокер ненавидел, когда ему задавали вопросы. Еще хуже он относился к критике. Не стоило ей тогда щеголять своей шуткой. В конце концов, Джокером был он, а она — всего лишь Харли Квинн.
Все эти дни подручные держались тише воды, ниже травы. Джокер вполне был способен разнести человеку голову за одно неосторожное слово или взгляд. А то и просто от скуки. Или потому, что ему захотелось разнести кому-нибудь голову. Тоже вариант. Причем, неважно кому. Они понятия не имели, каково это иметь столь блестящий ум, наполненный безумными идеями. Джокеру не хватало времени, чтобы обдумать все приходящие в голову мысли. Неудивительно, что он бывал так раздражителен. Он являлся исключительно сложной личностью, и только Харли его понимала.
Но при всей его гениальности, он оставался мужчиной, а Харли отлично знала, как заставить мужчину расслабиться. Порывшись в вещах, она нашла свое самое красивое белье ярко-красного цвета. То, что нужно! Оно точно заставит его улыбнуться. Подправив клоунский грим и шапочку с колокольчиками, Харли выпорхнула из-за ширмы, отгораживающей кровать, напевая, что ощущает себя самой желанной и неотразимой женщиной в мире. Джокеру нравилось, когда она пела. (Точнее, он сказал, что ее голос не вызывает у него дикого желания воткнуть себе в уши по ледорубу. Это тоже можно считать комплиментом).
Ее сладкий сидел за рабочим столом под яркой лампой. Стол располагался на высокой платформе, и она всегда беспокоилась, что ему приходится ходить вверх-вниз по лестнице без перил. Он-то не занимался гимнастикой и такого чувства баланса, как у Харли, у него не было.
Пританцовывая, она поднялась по ступенькам. Джокер перебирал лежащие перед ним листы бумаги.
«Самое время устроить перерыв», — подумала Харли и кашлянула.
Джокер не шелохнулся.
Иногда он настолько уходил в работу, что его не встревожила бы даже взорвавшаяся над головой бомба.
Харли взобралась на стол, приняла позу, которую ее преподавательница гимнастики считала красивой, но чересчур сексуальной для обычных выступлений, и издала хрипловатое «Кхм…».
Джокер не поднял головы.
— Иди отсюда, я занят.
— Сладкий, — сказала она, — разве ты не хотел бы как следует завести свою Харли? — она изобразила звук рычащего мотора.
Джокер резким взмахом руки спихнул ее на пол.
— Упс! — закричала она, вскакивая на ноги. — Ну, пойдем же, дорогуша, у меня есть подушечка-пердушечка!
Джокер картинно застонал и схватил ее пальцами за подбородок.
— Послушай, кексик, папочка очень занят, у него полно работы, а ты мешаешь. — Внезапно его лицо перекосило. — Так же, как ты помешала мне с этими идиотскими челюстями!
Он оттолкнул ее, вскочил и принялся расхаживать вокруг стола. Харли не отставала:
— Тебе не понравились челюсти? Забудь про них! Я придумаю что-нибудь получше!
— Ну уж нет! — сердито обернулся Джокер. — Один-единственный раз я позволил тебе принять участи в моей шутке, и все пошло насмарку! Это было пошло! И недостойно моего гения.
— Я думала, это будет смешно, — пробормотала Харли, добавив про себя: «К тому же, моя шутка заставила Бэтмена явиться, как ты и хотел».
Джокер покачал головой.
— Пора поставить жирную точку в этой непрекращающейся вражде. Устроить показательное унижение Бэтмена, а затем его восхитительно-кошмарную смерть! — он вернулся к столу и принялся снова рыться в бумагах. — Здесь должно быть что-нибудь подходящее, что-нибудь исключительно смешное!
— Почему ты просто не застрелишь его? — Харли пожала плечами.
— Просто застрелить его? — он медленно выпрямился и с прищуром уставился на нее. — Ты сказала, «застрелить»?
«Черт бы побрал мой длинный язык», — подумала Харли, глядя на грозно надвигающегося Джокера.
— Уясни себе, дорогуша моя, — он зловеще навис над ней, как всегда, когда его одолевала ярость, — смерть Бэтмена должна быть настоящим шедевром!
Струйка жидкости вылетела из цветка на лацкане его пиджака, и Харли едва успела увернуться. Жидкость попала на портрет Бэтмена, прикрепленный к доске для игры в дартс, и с жутким шипением проела дыру в картоне.
— Триумфом моего комического гения над его дурацкой маской и прибамбасами! — Он вновь склонился над столом и с торжествующим видом раскатал рулон бумаги. — Ага! «Смерть от Тысячи Улыбок»! То, что надо!
Харли подошла ближе, уворачиваясь от стремительных жестов Джокера. У него начался очередной приступ безумной энергии (ей не хотелось говорить «маниакальной»: ее сладкий вовсе не маньяк, он — гений с пылким темпераментом).
— Я заманю его в какое-нибудь уединенное место, — продолжал Джокер. — И в тот миг, когда Бэтмен меньше всего будет этого ожидать… Бабах! — он взмахнул кулаком, едва не попав Харли по голове. — У него под ногами распахнется скрытый люк, и гаденыш полетит в аквариум с пираньями! — Джокер пустился в пляс, прижимая к груди рулон бумаги и восторженно хихикая. — Последнее, что он увидит в своей жизни, — сотни веселых, оскаленных улыбок, готовых впиться в его тело…
Неожиданно смех умолк. Джокер помрачнел.
— Нет, погоди-ка, я вспомнил, почему в свое время отказался от этой затеи.
Харли выжидающе смотрела на него, боясь вставить слово.
— Пираньи не умеют улыбаться, — угрюмо заметил он. — Такие чудесные, острые, как бритва, зубки, но выражение постоянного недовольства на мордочках. Даже мой Джокер-токсин и тот не сумел бы заставить их ухмыльнуться.
Он отбросил рулон бумаги, уселся на верхнюю ступеньку лестницы и закричал, возводя глаза к небу и драматично вздымая сжатый кулак.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
