Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
– Не будет следующего раза, – сжала губы Надя.
– Ох, не зарекайся. Знаю я вас, баб. Не ты первая, не ты последняя. Если что, обращайся. Всегда рад помочь.
Надя вышла из кабинета и прислонилась лбом к холодной стене. Злости не было, радости особой тоже. Собственно, радоваться было страшно, а злиться – глупо. Не оказалось у нее никакого отца. То есть был какой-то, да давно умер. Зря только надеялась, что может быть как у всех. Кисло-то как! И мама не врала.
В жизни все так просто и так сложно. Надя с недоумением прокручивала в памяти события последних месяцев. Как она легко поверила первому встречному. И ведь что врать-то, денег захотелось! Приползи к ней папашка грязный, пьяненький и оборванный, с радостью рассказала бы все маме, и не простила бы, и не приняла бы. И это ж надо – в такую чушь поверить! Папа-миллионер, нашедший дочь через четверть века после рождения! Вот оно, пагубное влияние «мексиканского мыла». Которое, к слову сказать, Надя и не смотрела никогда. Конечно, можно себя оправдывать тяжелым детством и разросшимися до объема парашюта комплексами, но… Права мама – дура дурой. Хотя и мамаша хороша – выболтала уголовнику всю свою подноготную. Еще кичится, что в людях разбирается. Разобралась! И жулику этому спасибо надо сказать. Не он бы, так и сидеть в какой-нибудь заштатной конторе или в школе с Фингаловой на пару. Уж в гостиницу, не будь на ней такого долга, Надя ни за что бы не сунулась. Нашла бы что-нибудь несуетливое, тихенькое, бесперспективное, но спокойное. Влачила бы жалкое существование по принципу «рожденный ползать летать не может». И Ивальда у нее бы не было. Даже оказалось, что Надежде есть чем гордиться, а то бы жила и не знала, что сможет почти без потерь вылезти из такой ямы. Она не сломалась, выдержала и заслужила все, что дала судьба. Во всех смыслах: и хорошее заслужила именно тем, что не сдалась, и плохое – своей неуверенностью и слабостью. Зато теперь Надежда получила право считать себя сильной.
Хотелось немедленно найти Ивальда и поцеловать. А еще лучше – утащить его домой или хотя бы в машину, где он перестанет быть господином Рельке и равнодушно блестеть очками. Теперь между ними ничего не стояло. Скелет в шкафу рассыпался в прах и был съеден молью.
– Случилось что-то хорошее? – с любопытством спросил Ивальд, нагрянувший с проверкой на кассу. Он косился на сияющую Надежду и сопел.
– Случилось, – еле сдерживая наконец-то нахлынувший восторг, прошептала она. Вероятно, шок прошел, и осознание освобождения и грядущего безмятежного счастья медленно, но верно накрывало бесшабашной волной.
Ивальд терпеливо ждал, не снизойдя до наводящих вопросов.
– У нас радость. – Наде хотелось веселиться, хулиганить и вообще – нарушать благочинное спокойствие, царившее на стойке.
– У нас? – задумался Ивальд. – Общая?
– Общая! – едва сдерживая смех, кивнула Надежда. Ей вдруг пришло в голову подшутить и намекнуть на беременность. Интересно, как он отреагирует. Как реагируют примерные во всех отношениях мужчины на столь неординарную новость? Зеленеют от страха? Краснеют от ярости? Или впадают в тягостные размышления?
– Ты хочешь куда-то вместе поехать? – Ивальд так и не смог придумать логического примера общей радости. А Надя вдруг поняла, что не хочет видеть его лицо ни зеленым от страха, ни красным от ярости. Потому что после этого будет очень тяжело и сложно жить дальше. А ей не хотелось сложностей. Ей хотелось просто быть с ним рядом, с таким разным, предсказуемым и одновременно непрогнозируемым, как антициклон.
– Да, хочу. Домой. Сию секунду. – Она вздохнула и улыбнулась. – Но я знаю, что это нецелесообразно и невозможно.
– Ничего невозможного в этом мире нет, – философски протянул Ивальд. – Но я согласен – это нецелесообразно, поэтому поедем вечером.
Надя фыркнула:
– Какой неожиданный ответ!
– Я тебя удивил? – обрадовался Ивальд, как будто давно мечтал именно удивить. А все остальное у него уже получилось.
– Не то слово, – заверила Надежда. – Просто изумил.
– Вот я какой, – на полном серьезе приосанился господин Рельке и, довольный собой, отбыл на рабочее место.
Время текло сумасшедшей рекой, унося Надю, словно щепку. Ее швыряло от одного берега к другому, то с головой окуная в ледяную воду событий, то вынося на поверхность и давая отдышаться. Новый год, встреченный в обществе начальства, окончательно закрепил ее отделение от «большинства». Надежду стали побаиваться и недолюбливать, как и любую выскочку. То, что Надя себя таковой не считала, на отношении коллектива никак не сказывалось. Коллеги женского пола, естественно, считали себя более достойными внимания начальника. Кроме того, толкущаяся в непосредственной близости фигура, ночующая с руководством, не давала свободы действия и мешала левым заработкам. К весне Надежда, как-то незаметно перепрыгивая ступени карьерной лестницы, очутилась на должности директора по организации банкетов и конференций. Долг Потапову был выплачен, зарплата взлетела, перешагнув предел самых смелых мечтаний. Следствием этого стали разительные перемены во внешности, гардеробе и самооценке. Надюша даже начала мечтать о личном автомобиле. А почему бы и нет?
Казалось бы, все замечательно, живи да радуйся, но у Нади этот фокус никак не получался. Во-первых, пугала наступившая в судьбе непривычная благодать, а во-вторых, никак не получалось разобраться в себе.
– Вика, я, наверное, буду разбегаться с Рельке, – сказала Надя хорошо обдуманную фразу.
В столовой было шумно и весело. У большинства тружеников настроение обычно поднимается именно в обеденный перерыв и резко падает к моменту возвращения на рабочее место. В воздухе метались густой позитив и стайки положительных эмоций.
Красовская положила вилку и уперла в подругу скептический взгляд:
– С чего это вдруг?
– У меня чувство, что я его использую. Мерзкое такое ощущение, как будто я скотина последняя. А Ивальд, он наивный, как ребенок. Знаешь, такой пионер, идущий в ногу и каждое утро гордо повязывающий галстук перед зеркалом.
– Он тебя любит?
– Да нет, конечно, – уверенно заявила Надя. – Для него это приятная немецкая привычка. О любви мы с ним никогда не говорили.
– Значит, тоже использует. А потом вернется в родные пенаты, женится на грудастой тирольской девице, или кто у них там, и будет планомерно продвигаться к заслуженной старости. Так что тебя мучает? Ты используешь его, он тебя, все закономерно.
– Время уходит. Еще чуть-чуть, и мне стукнет тридцатник.
– А мне тридцатник уже никогда не стукнет, – мечтательно закатила глаза Красовская. – Мне б твои проблемы! Сколько женских радостей еще не познано: первые седые волосы, первые морщины, первый целлюлит.
– Вика, я серьезно! Жизнь проходит. Не просто проходит, а мимо! Я не то делаю, не так и не с тем живу!
– Тебе с ним плохо?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
