– Я был удивлен, увидев, как далеко вы заехали.
Магоцци улыбнулся ему в ответ, чувствуя всю фальшь своего поведения. Он терпеть этого не мог.
– Мы расследуем историю с третьим снеговиком, которого Уэйнбек сделал из своего куратора. Он его убил. Сначала мы думали, что он имеет отношение к вашему зятю и его напарнику.
Билл вскинул брови:
– Так и есть?
– Боюсь, что нет.
– Именно поэтому мы и хотели поговорить с вами и вашей женой, – вмешался Джино, и атмосфера в комнате резко изменилась. Айрис Риккер и лейтенант Сэмпсон вытащили свои блокноты, и Уорнеры обратили на это внимание. – Во-первых, Билл, – продолжил Джино, – разрешите мне сказать вот что. У меня самого есть дочь. В этом году ей будет шестнадцать лет. И я перерву глотку любому, кто обидит ее.
Билл и Эллис Уорнер выслушали его не моргнув глазом.
– Так я считаю. И всегда считал. А теперь мой вопрос к вам: вы знали, что ваша дочь подвергается насилию?
Билл медленно презрительно прищурился:
– Конечно знал, детектив. Вы думаете, я такой уж дурак? Слепой? Я двадцать пять лет прослужил в полиции. Я сталкивался с этим тысячу раз. Как и вы. И вы думаете, мог не заметить?
Джино кивнул:
– Значит, как я считаю, у нас с вами много общего. У нас обоих дочери. Мы оба копы, мы знаем, что происходило, и предполагаю, вы не сидели сложа руки, когда Томми избивал вашу дочь, стоило ему только завестись. Она регулярно попадала в скорую помощь. А теперь его нет.
Билл бесстрастно смотрел на него.
– Вы идете по неверному пути, детектив. Я знаю, вы должны и его исследовать, но я провел много лет защищая закон, а не нарушая его.
Магоцци подумал, что это довольно мягкая реакция со стороны человека, который только что узнал, что его подозревают в двойном убийстве. С другой стороны, сдержанность ответа типична для любого хорошего копа, а Уорнер будет копом до гробовой доски.
– Так когда вы впервые узнали, что происходит в семье дочери, Билл? – спросил Джино.
– Точно? Несколько месяцев назад. И как только узнали, стали делать все, что в наших силах. Уговаривали Мэри оставить Томми, выдвинуть против него обвинение, перебраться сюда, в Биттеррут, а когда она ничего не стала делать, мы с несколькими моими друзьями, которые еще оставались во втором участке, решили обратиться к помощи закона, но без заявления Мэри мы были связаны по рукам и ногам. И в такой ситуации я мог сделать только одно.
– И что же именно?
Билл Уорнер усмехнулся:
– Именно то, что и вы сделали бы в этой ситуации, детектив Ролсет. Приехал к ним и дал ему взбучку. Сказал, что, если он еще хоть пальцем тронет мою дочь, я убью его.
Джино с трудом сохранял бесстрастное выражение лица. Конечно, он сочувствовал отцу, тот пережил нелегкое время, но, если даже кто-то обижает твоего ребенка, ты не можешь просто взять и пристрелить обидчика, так ведь?
Что бы ты сделал, Джино, будь это твоя дочь? Будь это Хелен?
Он покачал головой, отбросив этот вопрос, потому что ответ не имел значения. Потому что ты коп, который пытается поймать убийцу.
– И вы знаете, что сделала Мэри? – продолжил Билл. – Она выставила нас из дома, сказала, что не хочет ни видеть нас, ни разговаривать с нами, пока мы не извинимся перед этим сукиным сыном. Так и было. Вплоть до дня гибели Томми. – Он обмяк, сидя на диване, словно рассказанное лишило его всех сил. Эллис Уорнер погладила его по руке, но выражение лица у нее оставалось бесстрастным.
Джино сочувственно посмотрел на него:
– Я думаю, совершенно ясно, что у вас обоих были нелегкие времена, и мы вам искренне сочувствуем, но дело в том, что у нас все еще висит нераскрытое двойное убийство, и, как вы сами сказали, Билл, мы должны исследовать все версии.
– Я понимаю.
– Итак. Вы служили во втором участке, когда брали Снеговика, верно?
Это, похоже, удивило Уорнера, но он быстро оправился.
– Служил.
– То есть вы все знали об этом.
Магоцци, внимательно наблюдавший за Биллом Уорнером, заметил, как напряглось его лицо и блеснули глаза.
– Как и миллионы других людей. Это освещалось в газетах, в теленовостях.
– Но ручаюсь, вы знали это дело лучше, чем большинство прочих, потому что Томми был ключевым свидетелем.
– Допускаю.
– Позвольте мне рассказать вам, как все это было, Билл. После убийства Томми и Тоби мы получили информацию, что, возможно, Снеговик убирает кое-каких свидетелей перед своим процессом, который должен состояться на будущей неделе, и делает из них снеговиков, запугивая других свидетелей. Но тут мы выяснили и иные детали, которые развернули наш ход мышления в другом направлении, и Снеговик уже как-то не вписывался в него. – Он сделал паузу, чтобы до слушателей дошел смысл его слов. – Вот тогда-то мы и стали обдумывать вариант, что, может, был кто-то другой, кто хотел убить Томми и Тоби в силу иных причин, и Снеговик был использован как прикрытие. И, господи, кого будет волновать, если такого подонка, как Снеговик, посадят за убийство? Скорее всего, он ничего другого не заслуживает. И когда думаешь над этим, понимаешь, что вариант просто великолепный.
Билл Уорнер фыркнул.
– Слишком тщательно разработанный вариант, особенно для такого идиота, который только тем и занимался, что убивал людей.
Джино улыбнулся:
– Именно это мы и подумали. Сначала мы решили, что убийства слишком уж чистые – не безукоризненные, уточняю, но почти… – он заметил, что Уорнеры переглянулись и быстро отвели глаза в сторону, – и тут ты начинаешь прикидывать, кому хватит опыта, чтобы не оставить на месте преступления никаких следов?
Билл пожал плечами:
– Для начала – любому, кто читает или смотрит телевизор.
– Можете мне не рассказывать. Только учтите, что круг резко сужается, когда ты начинаешь спрашивать, кто мог хотеть смерти Томми и Тоби.
Уорнер не выдержал. Сломавшись в пояснице, он наклонился вперед, яростно сверля Джино взглядом.
– Перестаньте обращаться со мной как с каким-то мужланом, сидящим по другую сторону стола для допросов, детектив. Я много лет сидел по вашу сторону, так что давайте прекратим эти игры. В пятницу вечером мы с Эллис были дома. И оставались в нем всю ночь.
Эллис с пугающим спокойствием лишь кивнула.
– Это приятно слышать, Билл. Записываю. Потому что тот, кто убил Томми и Тоби, возможно, совершил такое же убийство в Питсбурге.
Секунда, которая потребовалась ему для ответа, тянулась нестерпимо долго.
– Да?
– Да. Вы знаете, что мы выудили кое-какую штуку из Интернета, из этакого сверхсекретного чата, в который никто посторонний не может войти? Конечно, есть толковые люди, и таковые у нас имеются. И сейчас они выявляют источники.
