Лучше уж я сам все окончательно испорчу, зато прямо сегодня, без всякого там томительного ожидания и дыхательной гимнастики!
(с) Макс Фрай — Совсем больная?! — возмущался Ковальчук, расхаживая по моей кухне и гневно размахивая руками. — Нашла, блин, вселенское зло!
— А что я должна была подумать? Вламываетесь в квартиру на ночь глядя, еще и котенка моего усыпили…
Фафнира я, кстати, проверила, выглядел он вполне здорово, а что спал, так это, наверное, даже к лучшему, но самоуправство шефа все равно раздражало.
— Твой котенок, — прошипел он, потирая невредимую на вид шею, — мне чуть глотку не перегрыз. Скажи спасибо, что я его просто о стенку не шмякнул.
— Вот, — буркнула я, — еще одно доказательства вашей злодейской сущности. Животные все чувствуют, ничего от них не скроешь…
— Дура ты, Зеленцова, — отмахнулся Ковальчук. — Так что и спорить с тобой бессмысленно.
— Как вы вообще здесь оказались? — не стала я развивать тему собственной глупости, ибо дура и есть, хоть и несколько не по тем причинам, о которых думает шеф. — Фафнир тут такую защиту организовал, что даже порталы моих родных с пути сбивает, а не то что…
«Не то что ваши», — хотела я сказать, но осеклась. Он ведь никогда не ходил порталами. Точнее, полагаю, когда-то мог — в далеком прошлом, до встречи с моим разлюбезным братцем. Но за время нашего знакомства Ковальчук всегда прибегал к помощи штатного пограничника.
В общем, наверняка не просто силы берег.
Лучше б я закончила предложение. Сделала бы вид, что ничего не знаю и не понимаю, как прежде. А так мое вспыхнувшее от смущения лицо было красноречивее всяких слов.
Ковальчук досадливо поморщился:
— Рано или поздно все учатся ходить ножками. — А потом неожиданно фыркнул. — И замок у тебя препаршивый, я его по видео-уроку взломал.
Представив, как шеф, нервно озираясь и поглядывая на экран телефона с открытым ютубом, ковыряется в моей двери, я вроде как даже рассмеялась. Совсем чуть-чуть, но что-то вроде «пф-ф-фр» из меня точно вырвалось.
Я прокашлялась и скрестила руки на груди:
— Ну явились вы, и что дальше?
— Дальше ты мне расскажешь все, что узнала, — сурово произнес Ковальчук. — Про скрывающих и являющих братьев, про Беляка и Метельку, про разрывы…
— С какой это стати? — возмутилась я.
Меня, значит, отстраняют, что-то там пытаются расследовать, чтобы найти причину меня не то посадить, не то уволить, а теперь я вдруг должна делиться, ибо дедушка Ленин велел. Ну уж нет!
Каюсь, в тот момент я как-то забыла, что еще недавно сама рассматривала подобный вариант развития событий. Просто наглая физиономия шефа пробудила во мне все самое худшее, в том числе алогичность.
— Зеленцова, шутки кончились, — отчеканил он. — Скоро мы все погрязнем в такой заднице, что прежние проблемы тебе покажутся ерундой. Комитет уже не справляется с разрывами. Вреда от них пока не очень много, так как твари прорываются, но не проявляются. За исключением того норга и твоих призраков, и мне нужно знать…
— Баш на баш, — быстро выпалила я. — Хочу быть в курсе всего. И я вновь официально участвую в расследовании.
— Да хочешь, я тебя хоть повышу прямо сейчас, — отмахнулся шеф, — плевать. Ну и участвуй, сколько влезет, все равно иначе всех погребет… Короче, что тебе нужно? Подписанный кровью договор? Клятва на мизинчиках? Обет, принесенный великому Ктулху? Говори уже.
— Вашего слова будет достаточно, — сухо кивнула я.
— Хорошо, даю слово. Ты рассказываешь мне, я тебе, и мы вместе пытаемся спасти мир. Только… — Он неопределенно взмахнул руками. — Майора своего больше не втягивай. Нечего ему во всем этом делать.
«Моего». Хорошо звучит, пусть и неправда.
— Согласна.
И нет, я не подлая предательница, хотя, наверное, чуток есть. Просто… Ковальчук говорил о спасении мира с таким каменным лицом, что мне стало страшно. Я и прежде понимала, что все серьезно, но как-то… все равно не воспринимала слишком всерьез. А теперь осознала. Прониклась. И в первую очередь испугалась за Яна.
Да, он сделал в этом расследовании куда больше моего и выручал меня своей выдержкой не единожды. Но если даже Ковальчук напряжен, то силы там явно неравны. Нечего в этой битве делать человеку. Мне, по идее, тоже, но отступать уже поздно, да и любопытство не позволит.
В торжественной тишине мы с шефом пожали друг другу руки, и он тут же приступил к делу.
— Для начала, — пробормотал, выудив из кармана уже изрядно помятую Дашкину записку, которую я, уходя, так и оставила на столе. — Ты сходила в библиотеку? Нашла что-нибудь?
