— Как вы изменились! Вы стали старше.
— Это бывает.
Ее сестра ушла за покупками. Мы сидели с Изабель вдвоем, и я слушал полезные для меня воспоминания о том, как Ушер Рудд выследил связь ее мужа с любовницей.
— Ушер Рудд лишь раскопал подробности и написал, устроив сенсацию.
Но это вина Пола. Мужчины такие грязные дураки. Он признался мне, даже расплакавшись под конец, что хвастался любовницей. Хвастался. Можете представить? Какому-то незнакомому человеку, с которым играл в гольф. Пол сказал, мол, у него есть связь, о которой жена не знает. И хихикал. Хихикал. Можете поверить? А этот незнакомец оказался таинственным инкогнито, который всегда крутился возле Нэглов и обычно играл с Деннисом в гольф.
— Его фамилия Уайверн.
— Да, теперь я знаю. Когда Деннис умер, этот Уайверн хотел укрепить позиции Оринды, чтобы ее наверняка избрали, и устроил игру в гольф с Полом.
Он хотел нащупать, где у Пола слабина. Я ненавидела Ушера Рудда. Но я ничего не понимала, пока не избрали вашего отца, а Полу не дали отставку. Тогда он и рассказал мне, что произошло. В то время я была сломлена. А теперь мне все равно. Разве это не странно?
— Как ваши сыновья?
— Они служат в армии, — засмеялась она. — Это для них самое лучшее место. Иногда присылают мне открытки. Вы единственный, кто был добр ко мне в те дни.
Я попрощался, поцеловав ее сливочно-персиковую щечку, и усталый поехал в Хупуэстерн. Переночевал в доме Полли и съел банку консервированных креветок из ее холодильника.
В субботу утром я поехал в полицейский участок и спросил, могу ли видеть детектива-сержанта Джо Дюка, чья мать водит школьный автобус. С вопрошающим видом появился Джо Дюк.
— Сын Джорджа. Джулиарда? Вы выглядите старше.
Джо Дюк по-прежнему оставался сержантом, но его мать больше не водила школьный автобус. «Она занимается кроликами», — сказал он и повел меня в маленькую, голую комнату для допросов. Джо объяснил, что он старший офицер на дежурстве и поэтому не может покинуть участок.
— Знаю ли я, что вы могли погибнуть во время пожара? — задумчиво повторят он мой вопрос. — Это случилось пять лет назад.
— Даже больше. Но у вас должно быть досье, — заметил я.
— Мне не нужно досье. Большинство ночных пожаров возникает от сигарет или короткого замыкания. Но никто из вас не курил, и проводка в доме была обновлена. Нужно для этого досье?
— Нет.
Преданный своей работе Джо выглядел лет на тридцать, с широким лицом, дорсетским выговором и реалистичным отношением к человеческим проступкам.
— Эми иногда позволяла бездомным ночевать над благотворительной лавкой. Но не в ту ночь, утверждает она. Хотя это официальная и самая простая версия причины пожара. Считают, что бродяга зажег в благотворительной лавке свечи, нечаянно опрокинул их и потом убежал. По правде говоря, чепуха. Пожарные склонны думать, что огонь начался в благотворительной лавке. Дверь там не закрыли на засов, и оба нижних помещения были обиты и перегорожены сухим старым деревом. Сейчас дом перестроили, заменив дерево кирпичом и бетоном и поставив сигнализацию, реагирующую на дым. Кстати, наверно, вы слышали версию, что чокнутый Леонард Китченс поджег дом, чтобы напугать вашего отца и освободить место члена парламента для Оринды Нэгл.
— Слышал. Что вы о ней думаете?
— Ведь сейчас это не имеет значения, правда?
— И все же...
— По-моему, это сделал он. Я допрашивал его, знаете? Но у нас нет доказательств.
— А что насчет ружья в желобе «Спящего дракона»?
— Никто не знает, кто его туда спрятал.
— Леонард Китченс?
— Он клянется, что не делал этого. И к тому же он неуклюжий и медлительный. Нужно быть быстрым и ловким, чтобы так высоко положить ружье.
— Вам удалось узнать, откуда взялось это ружье?
— Нет, мы ничего не узнали, — признался он. — Они все одинаковые.
Это допотопные ружья времен повозок, запряженных ослами. В те времена на них выписывали лицензии, запирали, считали, но это в прошлом... и воровали... — Он пожал плечами. — Не похоже, чтобы из него кого-то убили.
— Какое наказание за умышленное убийство? — спросил я.
— Вы имеете в виду намеренную попытку, которая не удалась?
— М-м-м.
— Такое же, как и за убийство.
— Десять фунтов пенальти?
— Десять лет, — сказал он.
Из полицейского участка я выехал на кольцевую дорогу и остановился на переднем дворе ремонтной мастерской Бэзила Рудда. Я поднялся по ступенькам в его офис со стеклянными стенами и понимающие посмотрел вниз на полупустую рабочую площадку. Ведь это субботнее утро.
— Простите, — пробормотал он, не поднимая головы. — По субботам мы закрываем в полдень. До понедельника мы ничего не сможем для вас сдергать.
Он по-прежнему был таким же похожим на своего кузена. Рыжий, веснушчатый, задиристый.
— Мне не нужно ремонтировать машину, — бросил я. — Мне нужен Ушер Рудд.
Такое впечатление, будто я воткнул в него иголку. Он вздернул голову и затараторил:
— Кто вы? Зачем он вам понадобился?
Я объяснил ему, кто я и зачем мне нужен его кузен. И потом напомнил о сомнительной пробке картера в «рейнджровере». Но у него только смутно что-то всплыло в памяти. Хотя он прекрасно понимал, какой политический вред можно причинить отцу, опозорив сына. На столе у него лежал экземпляр «Крика!», естественно, открытый на центральных страницах.
— Это я, — заметил я, показывая на снимок жокея. — Ваш кузен лжет.
«Газета Хупуэстерна» еще раньше уволила его за ложь, а теперь я сделаю все, кто в моих силах, чтобы окончательно дискредитировать его — закрыть все двери, как говорят на газетном языке, за бесчестное поведение. Так где он?
— Откуда я знаю? — беспомощно огрызнулся Бэзил Рудд.
— Найдите его, — с нажимом произнес я. — Вы Рудд. Кто-то в клане Руддов должен знать, где находится их самый печально известный сын.
— Он не принес нам ничего, кроме неприятностей...
— Найдите его, — перебил я Бэзила Рудда, — и ваши неприятности могут кончиться.
— На это понадобятся века. А вам будет стоить денег, — проворчал он, протягивая руку к трубке.
— Я оплачу ваши телефонные счета, — пообещал я. — Когда найдете его, оставьте ваше сообщение на автоответчике в штаб-квартире отца. Вот номер. — Я протянул ему карточку. — Не теряйте времени. Это срочно.
Затем я направился в «Спящий дракон», чтобы встретиться с управляющим. Он начал работать там незадолго перед дополнительными выборами. И, вероятно, поэтому вполне удовлетворительно и ясно помнил ту ночь, когда кто-то стрелял по узорно выложенным камням площади. Он сказал мне, что для него великая честь такие отношения с отцом, когда они называют друг друга по имени.
