1
– Мистер Брэнниган, признаете ли вы, что даже страстно влюбленный муж не имеет права бить жену?
– Я люблю свою жену! – крикнул Джек.
– Вы не отвечаете на мой вопрос, мистер Брэнниган! Но я благодарю вас за вашу непосредственность. Суд понял, что для вас любовь позволяет побои.
– Протестую, ваша честь! – поспешил вмешаться мистер Беллафонт, адвокат Джека.
– Протест принят, – сказал судья Клервой. – И все же, мистер Брэнниган, ответьте на вопрос, заданный адвокатом Сескином.
Его адвокат бросил такой выразительный взгляд – «вспомни, о чем я тебе говорил», – что Джек мгновенно взял себя в руки. Он управлял собой и ловко скрывал свою ярость. На его лице появилось идеальное выражение раскаяния. Он поднял глаза на адвоката Сескина и сказал:
– Я не имел на это права.
– Но вы это сделали.
– Я потерял голову.
Только Корин заметила, что после этой совсем короткой фразы, произнесенной Джеком, «время от времени терявшим голову», процесс изменил направление. Эти слова повлияют на первое заседание, на все следующие и определенно на решение. И уже ничего не исправить. Его слова остались в умах присяжных. Джек был коротко подстрижен, одет в голубую, приятную для глаз рубашку. Крупные руки он сложил на коленях так, чтобы их никто не видел.
И уже не имело никакого значения все то, что говорила его красавица жена во время предыдущего допроса. Тем более что из-за административных задержек ее синяки уже исчезли, бровь скрывала шрам и из ложи присяжных никакие следы видны не были. О да, были еще фотографии. Они переходили из рук в руки, но их соперницей была глубокая и широкая рана на черепе Джека. Корин несколько раз и со всей силой ударила мужа металлическим магнитофоном…
– Не пластмассовым, дамы и господа, – вещал адвокат Джека, потрясая старым магнитофоном. – Она едва не пробила моему подзащитному череп.
Джек продемонстрировал девять швов, которыми зал любовался вживую, так как его темные волосы были сбриты. Разумеется, этот мужчина – смотревший на ту, кого он любил, такими глазами, что любая женщина побледнела бы от зависти, – мог легко претендовать на то, что он «потерял» память и совершенно не помнит те последние мгновения, которые они провели вместе. Джек мог продать что угодно. Он великолепно сыграл свою роль. Ведь он был лучшим продавцом автомобилей.
– Судя по всему, вы часто «теряете» голову? – настаивал адвокат Сескин. – Вы «теряете» ее из любви к вашей жене, и вы «потеряли» ее в этот последний день! Не кажется ли вам, что это очень… удобно?
– Протестую, ваша честь! Мой клиент не должен становиться жертвой сарказма адвоката Сескина.
– Протест принят. Задавайте ясные вопросы. И никакой двусмысленности. Кстати, напоминаю вам, что заседание закончится через пять минут.
Адвокат подчинился игре суда. Он взял отвертку, лежавшую рядом с магнитофоном, подошел к Джеку и задал простой вопрос:
– Что вы собирались делать этой отверткой?
Джек ответил, что не помнит.
– Вы хотели починить нижний ящик комода в комнате вашей маленькой дочери. Вы поднялись, даже не сняв пальто. Почему?
– Не знаю.
– Вы не знаете или не помните?
