Всё как всегда, пронзает тьмуЛуны точёный круг,Но непонятно почемуПечальны все вокруг.Милорд уехал на войну…И в чём его винить?В том, что далёкую женуНе может позабыть?В том, что покинул всех друзейИ сжёг мосты дотла?Что без милорда пуст музейИ не идут дела?Милорд уехал на войну,Он сделал всё, что мог.Да не поставится в винуИ нам тяжёлый вздох.Нам горько провожать его,И времена не те…Девиз «Всё или ничего!»На дедовском щите.Милорд уехал на войну –Красавицы в слезах!Надежды их идут ко днуПри полных парусах.Ему теперь одна постель –Сухая мурава,Ему полынная метельИ небо в головах…Да будет проклята война!Мы все теперь одни.Он не вернётся, ночь темна,Господь его храни…
– Не помешаю?
– Папуль?
Она развернулась так резко, что едва не сбила меня с ног, когда я бесшумно появился из-за угла. Ну или всё-таки немножко сбила, это не принципиально, она ещё трёхлетней сшибала меня, как кеглю. Такой ребёнок, что поделаешь, мы до сих пор учимся жить в одной квартире.
– Лапка, я уже половину замка оббегал, где тебя носит?
– Ну как сказать, то тут, то там, то здесь.
– Не выкручивайся.
– Па, ну чё ты…
– Милая, вот не надо…
– Не буду, – запнулась она.
Я обнял её за плечи.
– Па, не волнуйся, я плакать не собираюсь, – глухо сквозь зубы промычала Хельга, хлюпая носом. – Но просто… вот… почему всё так сложно на свете? Метью же… он нормальный парень, а ведёт себя как…
– Полный придурок, – закончил я.
Мы помолчали, наверное, мне как отцу следовало бы сказать что-то умное и воспитательно-полезное, но в этот момент раздался топот маленьких ножек.
– Десик? – Моя дочь успешно поймала на бегу белого цверга.
– Моя любимая госпожа-а… – Этот хмырь нагло прильнул к её груди, вдохновенно закатывая глаза. – А я к вам, мой господин!
– Чего надо?
– Как, там же такое творится, там эти-и… как их, волки-и!
Я не стал его дослушивать. Если у стен замка волки, то на девяносто девять процентов это Серый Брат со своей стаей. Другие с нами не дружат, Фенрир ещё щенок, как бы оскорбительно это ни звучало, а призрачные Гери и Фреки вряд ли вообще рискнут ещё раз сунуться в наши края после того, что с ними учинила Хельга.
Два самых страшных волка, ранее скалившие зубы у подножия трона великого Одина, были ощипаны и выкинуты за шкирку в холодный лес, подальше от нашего замка.
Я вышел на стену и глянул вниз. У наших ворот неспешно прогуливались серые хищники, их могучий вожак лежал на снегу в позе сфинкса. Ну что ж, по ним и не скажешь, что они дико встревожены или хотят предупредить нас о великой опасности.
– Мы их должники, – вспомнил я и, обернувшись, приказал: – Одну коровью тушу из подвалов отдать целиком!
Кто-то из наёмников заворчал, дескать, зима впереди длинная, не стоит переводить мясо на подкармливание всякого зверья, в конце концов, люди тоже не должны голодать. Думаю, с ним было согласно большинство. Тем не менее мои слова были исполнены сразу же. Я лично спустился вниз, выйдя за ворота.
Волки дежурно порыкивали в мою сторону, но никто не дерзал всерьёз скалить зубы на друга их вожака. Серый Брат позволил мне обнять его, почесать в загривке, потрепать за уши, дунуть в ноздри, все псы от этого смешно морщатся и клацают зубами, словно ловят муху на носу.
Мне нравился этот зверь. Хоть мы и не раз дрались с ним раньше, зато теперь друзья неразлейвода на зависть всем Запашным.
– Сейчас вам вынесут корову. Это честная плата за службу.
Волк довольно рассеянно кивнул, словно бы подтверждая, что «да, это приятно», но сегодня они всё-таки пришли за другим. Он коротким рыком подозвал к себе одного из молодых волков, тот осторожно подошёл поближе, опустив голову и поджав хвост, а потом что-то сплюнул мне под ноги. Я опустился на одно колено, пригляделся и вздрогнул от омерзения.
– Ноготь?!
Это действительно был человеческий ноготь с большого пальца ноги, почерневший и обломанный.
– Откуда это?
Серый Брат слегка приподнял переднюю лапу, указывая в сторону Граней.
– Вы нашли трупы?
Он отрицательно помотал головой, ещё раз придвигая мне ноготь. Понятно, значит, только это.
– А мне зачем притащили?
Волки отвлеклись на четырёх наших наёмников, волочащих из ворот ободранную коровью тушу. Вожак тоже счёл дальнейший разговор скучным и бессмысленным, пожал плечами, лизнул меня на прощанье в щёку и трусцой поспешил за своими. Пока волки дружно тащили тушу к лесу, я всё это время стоял столбом, пытаясь понять, почему меня так встревожил этот проклятый ноготь?
