Просто хотел сказать, что я сейчас в Финиксе на лечении. Надеюсь, по пути домой вы сможете заехать ко мне. Много чего наговорил и очень жалею. Грант-Стрит, 778-С.
– КК.
Глава 22. Обещания
В среду пятого июля туристы из Даунерс-Гроув проснулись пораньше, готовясь отправиться домой. Им предстоял долгий путь в две тысячи миль, но после утомительных уговоров Тофер убедил друзей сделать крюк еще миль в сто, чтобы навестить Кэша Картера в Финиксе, штат Аризона.
Семь часов спустя микроавтобус прибыл в Финикс и въехал на парковку центра ухода за больными «Солнечное небо» по адресу Грант-стрит, 778-С. Тофер вылез из машины и прошел несколько шагов, прежде чем понял, что рядом никого нет.
– Вы идете? – спросил он друзей.
– Мы согласились приехать в Финикс, но идти к нему не обещали, – сказала Мо.
– Он ведь извиниться хочет, – возразил Тофер.
– Пусть письмо пишет, – отрезал Сэм. – Не хочу его видеть.
– Но ведь он разрушил барьеры между нами, помните? – сказал Тофер.
– Он все равно нас предал, – возразил Джоуи. – Хочешь побыть добрым самаритянином – пожалуйста, но мы ему ничего не должны.
Больше Тофер не спорил. Увидеться с актером он хотел только потому, что и сам наговорил лишнего. Извинения пойдут на пользу им обоим.
– Ладно, ладно, – сказал он. – Возьмите ключи и не выключайте двигатель, чтобы не перегреться. Постараюсь побыстрее.
Тофер оставил друзей в машине и по каменистой дорожке направился в центр. Вестибюль был очень чистый и отделан в мягких, светлых тонах. Тофер обратился к медсестре за стойкой:
– Я пришел навестить Кэша Картера.
Сестра ввела что-то в компьютер, но ничего не нашла.
– Простите, но таких пациентов у нас нет, – сказала она.
– Да, извините, он, наверное, здесь под именем Томас Хэнкс, – поправился Тофер.
– Ах да, он в палате 828, – сказала сестра. – Я вас пропущу.
Она нажала кнопку на стойке, и за ее спиной медленно открылась огромная стеклянная дверь. Тофер между тем оглядывал вестибюль. В углу он заметил многочисленную семью со священником. Все они почему-то плакали, а священник, видимо, их успокаивал. В другом конце вестибюля другая семья собралась вокруг древнего старика в инвалидной коляске. Они пытались с ним разговаривать, но старик только молча смотрел прямо перед собой, будто у него была болезнь Альцгеймера.
– Извините, – позвал Тофер сестру. – А что у вас тут за реабилитационный центр такой?
– Это не реабилитационный центр, а хоспис, – сказала она. – Проходите, пожалуйста. Налево в конце коридора, нужную комнату найдете по правую сторону.
– Спасибо, – пробормотал Тофер.
Он двинулся по коридору, размышляя, правильно ли его друзья поступили, что остались в машине. Что Кэш вообще забыл в хосписе? Пришел навестить больного друга или фаната? Если да, зачем обманом убедил их приехать? Зачем солгал, что лечится?
Тофер вошел в палату 828, но Кэша нигде не было. На кровати спал очень худой и хрупкий юноша, которого Тофер видел впервые в жизни. Под глазами у юноши были темные круги, а сам он был подключен к нескольким аппаратам и к капельнице. Кто бы он ни был, жить ему явно оставалось недолго. Тофер тихо бродил по комнате, ожидая Кэша. Прошло двадцать минут, но тот всё не появлялся.
– Ты пришел.
Тофер посмотрел на кровать и увидел, что пациент проснулся. Он смотрел на Тофера со слабой улыбкой, едва приоткрыв глаза. Юноша явно его знал, а вот Тофер юношу – нет.
– Я не знал точно, получил ли ты мое сообщение, – сказал юноша мягко. – Я очень рад тебя видеть.
До Тофера вдруг дошло, кто этот пациент, – просто узнать его было невозможно.
– Кэш? – спросил он. – Что с тобой случилось?
– С прошлой субботы стало хуже, – ответил актер. – Когда я вас оставил, туристы довезли меня до Флагстаффа. Я искал аптеку, но потерял сознание и очнулся в какой-то больнице. В понедельник меня перевели сюда. Из всех хосписов для меня хватило места только здесь.
– Но почему? – спросил Тофер. – Ты болен?
– У меня глиобластома, – сказал Кэш. – Красивое название для рака мозга.
Тоферу показалось, что комната стала кружиться у него перед глазами, и он поскорее сел в кресло у изножья кровати. Ему пришлось вцепиться в кресло со всей силы – он как будто оказался на американских горках без ремня безопасности.
– Рак мозга? – потрясенно переспросил он.
– Прости, что рассказываю так, – сказал Кэш. – Вот они, проблемы человеческие, да?
– Ты только узнал?
Актер виновато отвернулся и покачал головой.
– В апреле у меня стала очень сильно болеть голова, – объяснил он. – На съемки пришел врач и посоветовал мне сделать томографию. Мы задерживали сроки, и продюсеры не дали мне больничный, чтобы этим заняться. В мае, когда мы закончили снимать сезон, я наконец сделал МРТ. В стволовой части мозга у меня нашли опухоль размером с виноградину.
– И… и… И ты начал ее лечить?
– Вариантов было не так много, – ответил Кэш. – Делать операцию было опасно – она могла повлиять на мою речь, а ты знаешь, как я люблю болтать. Другие методы лечения могли парализовать меня или ухудшить память, что тоже не очень весело. Невролог сказал, что, если ничего не предпринять, у меня есть три месяца, и я решил просто прожить их как следует.
– Стой, – перебил его Тофер и собрался с мыслями, прежде чем задать вопрос, на который не хотел узнать ответ: – Так значит, ты… ты… умираешь?
Актер тяжело вздохнул.
– Да, – ответил он.
