Книга Хорошая девочка попадает в неприятности - Софья Подольская

Места по пути следования торжественной процессии занимали засветло. Всем охота было поглазеть на короля, невесту, чужеземных лордов и леди из первых рядов. Когда гости из Циндарии в сопровождении отряда стражи и совершенно невыспавшегося Бриана прибыли к воротам, Гланнабайн гудел. На тонконогом снежно белом жеребце закутанная в благородный пурпур цесаревна Ирина казалась сказочным видением. Солнечные лучи играли в самоцветах драгоценного венца, прыгали по жемчужным нитям, вплетенным в густые медвяные косы, рассыпались в многочисленных ожерельях и браслетах. Зрелище было воистину ослепительным. Рядом с племянницей ехал севаст Константин тоже весь золото и пурпур, а в арьергарде тянулись остальные циндарийцы. Белгор, встречавший невесту сразу за городскими воротами, смотрелся не хуже. Высокий в золотой короне на черных кудрях, уже тронутых инеем седины, он держался в седле с элегантной небрежностью опытного наездника и воина. Массивная голова, подбородок с ямочкой, хищный нос, царственный взгляд холодных серых глаз. Сдержанным кивком Белгор поприветствовал скорых родственников, подождал, пока севаст произнесет торжественную речь, поблагодарил радушно, и под славословия праздничной толпы процессия наконец-то въехала в Гланнабайн.

На улицы высыпали все, кто был в состоянии ходить. В лучших одеждах, размахивая цветами, колосьями и украшенные лентами ветвями, жители столицы приветствовали своего короля и будущую королеву. Ну и наследного принца, ехавшего бок о бок с дядей невесты. Бриан, из соображения безопасности следовавший сразу за монаршей четой, заметил на перекрестке лорда Кигана, а рядом статную светловолосую женщину с малышом на руках. Старшие сыновья жались к родителям. Рыжебородый гигант перехватил взгляд магистра, широко усмехнулся и размашисто кивнул. Мальчишка пониже дернул отца за тунику и, получив подтверждение своей догадки, уставился на мага раскрыв рот. От восторга и восхищения, сиявших в детских глазах, потеплело на сердце. Бриан ответил Кигану легкой наклоном головы и, повинуясь внезапному порыву, дружелюбно подмигнул парнишке.

Отмытый, украшенный, обласканный осенним солнцем Гланнабайн был прекрасен. Шумный, праздничный, радующийся предстоящему веселью, он щедро делился с гостями хорошим настроением. Цесаревна, наконец-то покинувшая застенки своей повозки, улыбалась, отчего становилась совсем красавицей. Довольный Белгор периодически наклонялся к невесте, шепча комплименты, а та расцветала очаровательным румянцем. Подданные от этого зрелища таяли и кричали еще громче. Цветы, ветви и колосья летели под копыта лошадей. Люди волной сгибались в почтительных поклонах. Стражники, бдящие периметр, пресекали особо рьяные попытки выбежать на дорогу. Расстояние до замка сокращалось.

Двух магов высокого ранга и их спутников Бриан заметил издалека. Рин что-то говорил хорошенькой девушке с каштановыми кудрями. Гелена поддерживала под руку Лена, которую магистр поначалу не узнал. А вот худощавый мужчина, сосредоточенно наблюдающий за толпой, был ему точно не знаком и, по большому счету, не интересен. Учитель явно здоров и, похоже, на короткой ноге с Леной. Хорошо, очень хорошо. А Рин, ну надо же, неужели, влюблен. Прежде чем Бриан успел как следует рассмотреть друга, люди зашумели, приветствуя всадников, и глаза всех обратились на голову колонны. Рин напряженно застыл, на лице учителя мелькнули боль и сожаление, и только Лена тепло улыбнулась, поймав взгляд Бриана. Отвернулся, словно что-то на другой стороне улицы привлекло его внимание. Отчуждение на лицах тех, кого по-прежнему считал самыми близкими, резануло по сердцу. Стиснул зубы, отгоняя тягостные мысли, крепко сжал поводья и заставил себя сосредоточиться на едущей впереди паре.

К счастью скоро всадники достигли замка и, миновав массивные ворота, въехали в богато украшенный внутренний двор. Его величество спешился, помог спуститься цесаревне и рука об руку с невестой проследовал на торжественный обед. Придворные и гости потянулись следом, а Бриан отправился смотреть на работу Рина. Не то чтобы не доверял, просто привычка. После окончания трапезы настроил охранную систему личных покоев на невесту и ее свиту, и, заполучив список гостей, закрылся в комнате, много лет назад отданной в его полное распоряжение. Вооружившись бокалом любимого вина, проштудировал имена и обнаружил не только все семейство Дрисколл, но и магистра Ринвальда с сестрой. Перечитал еще раз. Вечер обещал быть интересным.

Все причастные прибыли в театр аккурат после окончания церемонии и сейчас готовились к спектаклю. Актеры гримировались и настраивались на выступление. Рин проверял свои изобретения, и заодно помогал со светом и декорациями. Талли ни на шаг не отходил от Обри, пребывающего в сильнейшем волнении, и следил, чтобы, вместо успокоительного отвара, тот ненароком не употребил фирменную полынную старины Дугала. Лена с Сольвейг закрылись в костюмерной.

— Да не переживай ты так, друг Обри.

Подсел к режиссеру, пригорюнившемуся на первом ряду.

— Скажешь тоже, не переживай! — всполошился тот. — Да этот вечер может стать новой страницей в истории моего театра!

— Вообще-то театр не твой, а королевский.

— Вот откуда в тебе берется ядовитость эта? — вопрошающе воздел руки Обри. — Вроде приличный человек, а временами хуже гадюки Ангуса…

Обличительную тираду прервало внезапное появление незнакомой дамы. Дорогое платье, сложная прическа, спокойные уверенные движения. Она неспешно выплыла на авансцену, присела в приветственном поклоне, сделала несколько танцевальных па и грациозно повернулась к вышедшей из-за кулис Сольвейг.

— Ты — волшебница, — Лена улыбнулась подруге.

— А ты похожа на принцессу. Правда, мастер Талли, мастер Обри?

— Как есть принцесса! А ну-ка, птичка, покрутись?

— У меня идея получше. Талли, пройди со мной основные фигуры. Хочу убедится, что не запутаюсь в платье.

— Не стой столбом, — режиссер нежно подтолкнул барда и тот почти вылетел к сцене. — Дама просит.

Талли медленно поднял глаза вбирая на вдохе роскошную юбку, украшенные кольцами тонкие пальцы, талию и грудь, подчеркнутые плотно облегающей тканью, лицо в ореоле неожиданных локонов. И только увидев знакомый внимательный взгляд, выдохнул с заметным облегчением. Запрыгнул на сцену и выпрямился рядом с Леной.

— А если оттопчу тебе подол? — усмехнулся.

— Я скорее сама его оттопчу, — ответила весело. — А даже если так, оно того стоит.

Лена сделала книксен. Талли поклонился, напевая. Руки встретились для первого танца этого вечера. Пара замедлялась и ускорялась, подчиняясь мелодии. Повороты, подскоки, шаги. Держать спину, тянуть носок, следить за руками и положением головы. Улыбаться. Последнее давалось легко, стоило перехватить взгляд партнера.

Когда они остановились, Лену окружили ахающие актрисы. Восторженно рассматривали отделку, восхищались кроем, аккуратно трогали гладкую с переливами ткань верхнего платья, охали над сложным узором нижнего. Лена втащила в круг Сольвейг и на все лады расхваливала кудесницу, без которой не было бы ни наряда, ни прически, ни неожиданно элегантного Рина.