Книга Моя малышка - Мэри Кубика

Зои укладывается спать пораньше, жалуясь на головную боль и заложенный нос. То ли весенняя аллергия, то ли обыкновенная простуда. Трудно сказать – в это время года уже начинает летать пыльца деревьев, но сезон гриппа и простуд тоже еще не прошел. Поэтому на всякий случай даю дочке и анальгетик, и антигистамин. Под воздействием лекарств Зои бухается в кровать и мгновенно засыпает. Осторожно, чтобы не разбудить, целую ее в лоб.

По телевизору показывают какое-то реалити-шоу. Сидим с Уиллоу в гостиной. Она тихонько читает «Аню из Зеленых мезонинов», я пристроила на коленях ноутбук и делаю вид, что занята работой, но на деле сосредоточиться не могу. В голову лезут посторонние мысли. Уже три дня не была в офисе, и все это время про свои обязанности даже не вспоминаю.

Конечно, мое отсутствие в фонде заметили. Прислали красивый букет из роз и лилий, а еще открытку «Поправляйся скорее». И то и другое теперь стоит на кухонном столе. Каждое утро набираю номер нашей незаменимой секретарши Даны и, стараясь говорить в нос, сообщаю, что все еще не поправилась. Должно быть, грипп. Ругаю себя за то, что вовремя не сделала прививку. Жалуюсь на температуру тридцать девять, ломоту во всем теле и жуткий озноб – мол, надела на себя все, что было в доме, завернулась в десять одеял, и все равно мерзну. Остается только надеяться, чтобы Зои не заразилась. Впрочем, я ведь хорошая мать и интересы ребенка ставлю выше своих, поэтому дочку на прививку отвела. Потом разражаюсь очень правдоподобным кашлем. Даже не подозревала, что во мне дремлет такой полезный актерский талант!

Разумеется, все это бесстыдное вранье. В последнее время и в этом искусстве изрядно преуспела. Руби спит на полу, на коврике. Не свожу с нее внимательного взгляда, с нетерпением ожидая, когда девочка проснется. Стоит заметить, как малышка чуть шевельнула ручкой или у нее дрогнули реснички, сразу вскакиваю с кресла и спешу к ней, стараясь опередить Уиллоу. Можно подумать, мы дети, участвующие в игре, в которой надо успеть добраться до цели раньше соперника.

Стараясь показать, что действительно работаю, принимаюсь набирать на ноутбуке какую-то белиберду. Перевожу взгляд с Руби на Уиллоу, потом снова на экран и обратно. Даже голова закружилась. Из-за стены доносится смех Грэма и его новой пассии. Голос девушки звучит кокетливо, но неискренне. Значит, снова случайный короткий роман и ничего более. Впрочем, Грэм серьезных отношений и не заводит. Замечаю, как Уиллоу поднимает глаза от книги и тоже прислушивается. Смех у «гостьи» Грэма пронзительный, голос звучит визгливо. Тут наши с Уиллоу взгляды встречаются. Посмотрев в ее холодные голубые глаза, поспешно опускаю голову. Ее пожелтевший синяк вдруг наводит на мысль – интересно, что нужно сделать, чтобы заставить тихую, покладистую Уиллоу озлобиться? Сколько потребуется времени, чтобы дурное обращение породило в девочке ответную жестокость?

Не могу заставить себя на нее посмотреть. Кажется, во взгляде Уиллоу таится угроза. Гляжу на белую стену, на коллаж в деревянной рамке, составленный из наших черно-белых фотографий – Крис, Зои, я, кошки. Посередине коллажа деревянная табличка, на которой вырезано и вручную раскрашено слово «Семья». Похлопываю по карману фиолетового халата, в котором лежит швейцарский армейский нож. Мера предосторожности. «В конце концов, что ты о ней знаешь?» – сказал Крис. И был совершенно прав.

Тут Руби зашевелилась – заморгала, задвигала ручками. Но Уиллоу оказалась быстрее и добралась до малышки первой. Неуклюже поднимает ее с пола. Движения такие неловкие и неуверенные, что кажется, она вот-вот уронит девочку. Вскакиваю и рвусь вперед, собираясь поймать на лету падающего ребенка, но Уиллоу одним взглядом заставляет меня застыть на месте. В глазах читаю самодовольство и даже злорадство. Эта девушка насмехается надо мной, упиваясь победой. Неужели заметила, что я весь вечер только и ждала возможности взять эту прекрасную малышку на руки, когда она проснется? Едва не вскрикиваю от досады. Поспешно прижимаю ладонь к губам.

– Мэм, что с вами? – спрашивает Уиллоу, возвращаясь вместе с девочкой в кресло и заворачивая ее в розовое одеяльце. Когда не отвечаю, окликает меня: – Мэм!

Перемещаю руку с губ на разбитое сердце и вру:

– Ничего, все нормально.

Врать с каждым разом становится все легче и легче. Безо всяких проблем скрываю бушующую внутри бурю под маской спокойствия и невозмутимости.

Тут из спальни доносятся громкие звуки телевизора. Вспоминаю, что забыли его выключить. Видимо, началась реклама, во время которой звук, как всегда, прибавили. Нас громко и настойчиво уговаривают купить кондиционер для белья с запахом эвкалипта. Невольно рассердилась: разве можно так орать? Чего доброго, Зои проснется. Принимаюсь вслух ругать идиотскую рекламу, канал, телевидение в целом и даже кондиционер для белья с запахом эвкалипта, которым ни разу не пользовалась. Спешу по коридору в спальню и выключаю телевизор, с такой силой ткнув в кнопку, что телевизор сдвигается на подставке, задев стену. На двуспальной кровати, под одеялом с жаккардовым рисунком Зои переворачивается на бок, по-прежнему сжимая в руке пульт.

Сердце громко стучит в груди. Как же меня раздражает собственное бессилие! Безумно бесит. Стою, смотрю на экран выключенного телевизора и вдруг чувствую тошноту. Ноги становятся ватными, и я на какую-то секунду решаю, что у меня вот-вот случится сердечный приступ. В глазах темнеет, будто в забрызганных окнах. Тащусь в ванную и, сев на край ванны, опускаю голову между колен и жду, когда кровь снова прильет к мозгу. Протягиваю руку к крану и включаю воду, чтобы Зои, если проснется, не услышала, как я плачу. И тут обращаю внимание на резной крючок в виде красной птички. Рядом не слишком удачно замазанная вторая дыра в стене – напоминание, что в первый раз Крис повесил крючок криво.

Вещицу эту нашла на блошином рынке в округе Кейн, когда лет шесть-семь назад совершала с Дженнифер и девочками небольшую увеселительную поездку. Отъехали от города всего на сорок с лишним миль и добрались только до Сент-Чарльза, но учитывая, что в том году отпуска у нас обеих не было, даже это стало настоящим путешествием. Пока мы с Дженнифер рассматривали старинные коллекционные предметы, которые нам, откровенно говоря, были не нужны, Зои с Тейлор катались на красной тележке, ели хот-доги с попкорном и остались вполне довольны.

Тут замечаю, что цепочки с кольцом на крючке нет. Принимаюсь ощупывать шею и грудь, хотя отлично помню, что повесила ее сюда перед тем, как пожелать Зои спокойной ночи и поцеловать ее в лоб. Золотая цепочка с папиным обручальным кольцом, на котором выгравированы слова «Вместе навсегда», пропала.

Когда выключила свет и вышла из спальни, пошла на кухню мыть посуду. Потом достала из ведра мешок с мусором и отправилась к мусоропроводу. Потом села в гостиной с ноутбуком на коленях и принялась печатать первое, что взбредет в голову, тщетно ожидая, когда Руби проснется.

Эта девчонка украла обручальное кольцо моего отца. Для меня это такой удар, словно он умер еще раз. Сразу вспоминаю то утро, когда мама позвонила из нашего дома в Кливленде. Папа болел уже довольно давно, и такой исход не должен был стать для меня неожиданностью. И все же эта новость совершенно меня подкосила. Не говоря уже о тоне, каким сообщила ее мама. Ни следа печали. Голосом, каким говорят о погоде, мама произнесла: «Он умер». Я была совершенно ошарашена и застыла как громом пораженная. Долгое время верила, что врач ошибся, поставил неверный диагноз. Не может быть, чтобы у папы действительно был рак. Конечно, состоялись похороны. Стояла и наблюдала, как тело какого-то мужчины, похожего на моего папу, опускают в землю. Потом, как и подобает хорошей дочери, бросила на крышку гроба цветы, с которыми мама выходила замуж. Лавандовые розы. Но все это время думала, что хоронят кого-то другого, а не папу. Каждый день пробовала до него дозвониться, волновалась, когда не подходил к мобильному телефону. Иногда трубку брала мама и самым добрым, мягким голосом, на какой была способна, говорила: «Хайди, милая, ты ведь сама понимаешь, что так больше продолжаться не может». Но я вновь и вновь звонила. Тогда мама посоветовала обратиться к специалисту, к человеку, который мне поможет. И с Крисом этот вопрос обсудила. Но я отказалась наотрез. Совсем как после аборта – убийства Джулиэт. Тогда гинеколог тоже рекомендовал обратиться к психологу.