— Это ты меня беспочвенно обвиняешь! А нашу соседку, ни в чем не виновную, как ты говоришь только что милиция увела! Арестовала! Дедушка сразу же перестал скандалить.
— Как ты сказала? Арестовали!
— Вот именно! — торжествующе выкрикнула бабушка. — Я как раз из милиции возвращаюсь, давала свидетельские показания. «Ни в чем не виновна» , скажешь тоже!
— Слышишь? — спросил сестру ошеломленный Павлик.
— Слышу, не глухая! — огрызнулась сестра. — Не мешай, может, что еще скажет. Остолбеневший дедушка наконец ожил и сделал неудачную попытку подняться на крыльцо, но тут же забыл об этом.
— Езус-Мария, а что же она сделала? Ведь филателистическая афера раскрыта, а соседка не имеет с этим ничего общего!
— Не с этим, так с другим! — загадочно бросила бабушка и добавила:
— На след вышли благодаря собаке...
Тут, к сожалению ее взгляд наткнулся на ошеломленных внуков, и она вспомнила, что они голодные и усталые. Недокончив, старушка оставила дедушку в покое, поднялась по ступенькам и снова принялась искать ключи, приговаривая:
— О Боже, там заперта бедная собака, одна в доме, а дети голодные, и обед я так толком и не приготовила! С ума сойти!
И такой восторг прозвучал в последних словах, явно не соответствуя их смыслу, что дедушка был шокирован.
— Я лично не вижу в этом поводов радоваться, — укоризненно заметил он. — Главное, обед не приготовлен.
Но заметил тихонько, просто проворчал себе под нос.
Отыскав наконец ключи, бабушка отперла дверь схватила в объятия счастливого пса. В прихожей Яночка, Павлик и дедушка совместными силами попытались отнять у нее собаку, снять с нее пальто немного успокоить, чтобы она связно рассказала им о том, что же произошло, потому что все трое были одинаково заинтригованы. Немало понадобилось времени, пока бабушка немного успокоилась. Но вместо того, чтобы рассказывать, она бросилась в кухню и принялась спешно готовить бутерброды. Какой теперь обед! Дети сделали попытку помочь ей, но только мешали, поэтому они уселись на свои табуретки и Павлик задал наводящий вопрос:
— Бабуля, так что, грымзу-таки сцапали?
— Сцапали, сцапали! — радостно отозвалась бабушка, но спохватилась и поправилась:
— Арестовали! Как ты выражаешься! Сейчас все расскажу, вот только приготовлю бутерброды.
— А ты не можешь готовить и рассказывать? — внес предложение Павлик.
— Ничего не понимаю! — ответил дедушка, садясь на стул на всякий случай ближе к двери. — Объясни же наконец, что сделала наша соседка. Ведь с филателистической аферой она не имеет ничего общего, я за это головой ручаюсь! Яночка и Павлик с удивлением взглянули на де душку, оставив бабулю на момент в покое. Наверняка он уже все знает, значит, на него надо нажать, чтобы рассказал, а не на бабулю. Хотя, с другой стороны, бабуля только что из милиции, куда пре проводили арестованную соседку. Что интереснее? С ума сойти, столько новостей сразу!
Решила, как всегда, Яночка:
— Начнем с бабули, дедушка потом расскажет. Ну, бабуля, начинай!
Бабушка тем временем уже начала приготовлять бутерброды.
— Так я же и без того говорю! Нечто потрясающее! Милиция разобралась, что происходит с ее посылками и подозрительными почтальонами... Видишь, я тебе дело говорила! — перебила она сама себя, обратясь к дедушке. — Они потому и занялись ими, что ты поделился своими подозрениями.
Дедушка возразил в полном отчаянии:
— Но ведь подозрения были совершенно абсурдные!
— Ну и что! Главное — ею заинтересовались и сразу выяснили, что там на самом деле. Пусть даже не марки, хотя, я уверена, такая способна на все, даже марки подделывать...
— Да пусть даже не только способная, пусть талантливая, но ведь не подделывала! — отчаянно отбивался дедушка.
— Ты что меня нервируешь? — грозно вопросила бабушка. — Ты никак ее защищаешь.
— Что ты, что ты, вовсе не защищаю...
— Бабуля, скажи же наконец, что она сделала? — не выдержала Яночка. — Что было в ее посылках?
— Совершенно невероятные вещи! — вскричала бабушка. Глаза ее блестели, щеки разгорелись, она словно помолодела лет на тридцать. — Драгоценности! Золото!
— Что ты сказала? ! — не поверил своим ушам дедушка.
— Золото! — с такой гордостью повторила бабушка, словно это было ее собственное золото. Или она сама раскрыла преступление.
— Откуда? !
— Крала, ясное дело! — убежденно предположил Павлик.
Бабушка вроде немного опечалилась и, постучав о стол яйцом, сваренным вкрутую, принялась его очищать, одновременно поясняя уже без прежнего торжества:
— Нет, к сожалению. Сама она не воровала. Только укрывала краденое и занималась его перепродажей. Перекупщица, так сказали в милиции. И еще сказали, что скупкой краденого она занималась уже лет тридцать. Скупала всевозможные драгоценности — краденые, нелегально через границу перевезенные, на черном рынке приобретенные. Очень ценные! А тот подозрительный почтальон был посредником. И никакой он не почтальон, раньше был, да его давно с работы уволили. А форму он сохранил и использовал. Его тоже арестовали.Затаив дыхание слушали Яночка с Павликом рассказ бабушки. Дедушка тоже жадно слушал, чуть ли не с ужасом внимая супруге и не зная, верить ей или нет. Уж он-то ее хорошо знал, выдумщица она была, часто принимая желаемое за действительное.
— Ну, знаешь! — наконец произнес дедушка. — Ушам своим не верю. Получается, наш дом — на стоящее преступное гнездо!
— Значит, пора это гнездо искоренить! — твердо заявила бабушка. — И пусть отныне в доме живут только честные люди! — несколько напыщенно заключила она.
— То есть мы? — пожелала уточнить Яночка.
— Мы, конечно! Но с ней еще не все кончено, обыск в их квартире ничего не дал, милиция собирается весь дом обыскать. Они думают, она спрятала краденое все-таки где-то в доме, раз посылки приносили сюда.
— Точно! — вырвалось у Павлика. — В доме! На...
— Молчи! — рявкнула на него сестра. — Бабуля, поэтому она так боялась, как бы ее посылки не по пали в чужие руки?
— Именно в руки! — подтвердила бабушка. — Она боялась, что если кто из нас возьмет их в руки — сразу догадается, ведь они маленькие, а жутко тяжелые. Любой бы догадался. Там, в милиции, мне дали одну подержать, так пришлось держать двумя руками, золото ведь страшно тяжелое. А она такая была осторожная, такая предусмотрительная, что за тридцать лет никто не догадался!
Дедушка вдруг встал, налил из-под крана стакан воды и залпом выпил.
— Никак в себя не приду, — пояснил он. — А я так переживал, что оговорил невиновного человека. Так переживал! Знали бы вы, как мне было неприятно.
