— Павел Кочергин, старший научный сотрудник компании «Биосинтез» — сказал Роман.
— Ну и как такое могло произойти? — спросил я, обращаясь к Вольфу.
Вид у него был растерянный и он явно не знал, что сказать.
— А я считаю, что он не виноват! — сказал Артём.
— В смысле, не виноват? Повашему Кочергин совершил доброе дело? Фамилия, какая говорящая «Кочергин», как кочергой нас всех по голове ударил — сказал я.
— Артём прав. У нас десятки лабораторий. В них работают десятки сотрудников. Утечка могла произойти где угодно — сказал Роман.
— Похоже, вы все не понимаете всей сложности стоящих перед нами проблем. Мы уже вложили в «Биосинтез» более 50 миллиардов кредитов. Мы потратили на предвыборную компанию 300 миллионов кредитов. Мы потратили на реконструкцию космической станции более 200 миллиардов кредитов. А ещё мы заняли денег в банке. Сколько мы заняли? — спросил я.
— Всего в разных банках мы заняли 250 миллиардов кредитов — ответил Артём.
— То есть мы построились на заёмные средства. А сейчас на нас нападут конкуренты, и плюс ко всему мы лишились главного лоббиста, который уже точно не сможет стать президентом. Что будем делать господа?
— Может, приостановим строительство? — спросил Вольф.
— Это невозможно. Заводы почти готовы и скоро приступят к выпуску продукции — сказал я.
— А может временно законсервировать заводы, пока всё не уляжется? — спросил Артём.
— А долги, тогда как отдавать? Станция начнёт приносить прибыль в лучшем случае лет через семь. А до тех пор фирма может разориться.
— Тогда надо идти вперёд. Надо предлагать людям свою продукцию. Она экологически чистая и дешёвая.
— Кому предлагать? У нас нет ни одного магазина. Мы создали полный цикл производства от материалов, до готовой продукции, а продавать нам это некому!
— Так давайте купим магазин, а лучше сеть магазинов. Что мало в России сетевых супермаркетов? — спросил Вольф.
— А Вы что не понимаете? Все торговые сети сейчас знают, что нам некуда девать готовую продукцию. Они заломят такую цену за свои посреднические услуги, что мы не сможем ничего продать. Да и свои сети они нам не продадут. Зачем резать курицу, которая несёт золотые яйца? — спросил Роман.
— Где Артур, когда он нам так нужен? Это же его гениальный план! — воскликнул я.
— Он в психбольнице. Нам придётся самим както с этим разбираться.
— Так что будем делать шеф? — спросил Вольф.
— Не знаю — ответил я.
— Другого выхода нет. Надо двигаться вперёд — сказал Роман.
— И что это значит?
— Шила в мешке не утаишь. Наши конкуренты знают, торговые сети знают, весь мир знает о наших планах. Надо собрать прессконференцию и честно рассказать, что мы собираемся делать. И там же в прямом эфире предложить свою продукцию торговым сетям.
— Тогда пресса выльет на нас ушаты помоев, а конкуренты вынудят закрыть заводы.
— Будем отбиваться, как можем. Наймём команду юристов. Другого выхода нет.
— Ладно, собирайте прессконференцию и свяжитесь с Кайдановским. Мне надо всё ему объяснить.
Домой я пришёл мрачнее тучи. Марта сразу заподозрила неладное.
— Что произошло? — спросила она.
Я коротко рассказал ей что случилось.
— Ну, ничего. Всё наладиться. Это просто такая чёрная полоса.
— Понимаешь. Это начало происходить после смерти Круглова. Тут волейневолей поверишь в мистику — сказал я.
— Он был садист. Он зубами держался за кресло. Но при нём фирма процветала. А сейчас мы погрязли в долгах. Я уже вижу, как мы, чтобы погасить старый кредит — берём новые кредиты и медленно погружаемся на дно.
— Ну откуда такие мысли? Мы сможем заработать на биосинтезе!
— Не сможем. Максимум что мы сможем наценить — это 1015 процентов. Остальное заберут торговые сети. А 1015 процентов — это только на поддержание производства, но никак не оплату по долгу.
— А остальной бизнес? «Солнечная энергия», «Лунная энергия» — разве они не дают денег?
— Их денег хватает только на оплату процентов по кредитам. Сам кредит мы платить не в состоянии. Остальные деньги уходят на реконструкцию космической станции.
— Тогда откажемся от реконструкции.
— Нельзя. Станция сжирает огромные деньги. Если мы не будем ничего вкладывать, то проект не будет приносить прибыль, и его надо будет срочно закрывать. Эх, нам бы ещё достать гденибудь миллиардов сто! Вот тогда мы смогли бы развернуться! А сейчас у нас нет даже пространства для манёвра!
— Ну и где ты достанешь эти сто миллиардов?
— Не знаю. Мы заняли у всех, кого только можно. А через пять лет нам надо будет отдавать основную часть кредита.
— Ну, вот видишь! У нас есть пять лет, а за это время ты найдёшь выход из положения!
— Боюсь, что за эти пять лет нас просто съедят конкуренты.
Не переживай! Всё ещё наладится. У нас были дела и похуже, но ты же находил выход из положения! Найдешь и в этот раз!
— Надо связаться с Кайдановским. Без своего лоббиста в Госдуме нам придётся закрыть заводы.
Ты обязательно с ним встретишься! Не может же он прятаться от тебя вечно?
Эпилог
Мне так и не удалось договориться с Кайдановским о встрече. Он старательно уклонялся от встреч, а всех посредников, что я к нему посылал — он просто игнорировал. Это было неудивительно, скандал, связанный с «Биосинтезом», вышел очень громким. Нам пришлось созвать прессконференцию и честно выложить карты на стол. Но это только подзадорило прессу. Они вспомнили нам и попытку влезть на рынок с помощью других производителей, и утаивание главных целей заводов «Биосинтеза», и массовые убийства Круглова. Всё это могло полностью уничтожить нашу компанию, если бы не выборы президента. Новый, старый президент потребовал прекратить кипевший вокруг нас скандал. Мы прекрасно понимали, зачем он это сделал. Да наша компания могла создать тысячи и даже миллионы новых рабочих мест, но при выводе нашей компании на полную мощность другие миллионы, или даже десятки миллионов могли лишиться работы. В противовес этому наша компания предлагала технологии продления жизни, да и технологии у нас были самые чистые как технологически, так и экологически. То есть закрытие наших заводов могло повлечь серьёзное недовольство «зелёных» по всему миру и серьёзный удар по имиджу страны. Кроме того мы вложили в новые заводы более 50 миллиардов кредитов. Если бы нас закрыли одним волевым решением, то это нанесло непоправимый ущерб государству, как месту для инвестиций. Любой инвестор, узнав о нашем ущербе, обходил бы Россию десятой дорогой. Именно поэтому президент отложил решение о нашей судьбе до своей инаугурации.
