6 января 17 628 года от Начала Времён (2992 год от основания Ромы), 17 ч. 30 мин., резиденция медиамагната Теда Хермера, Новая Александрия, Конфедерация Эвери
– Есть там кто? – спросил медиамагнат Тед Хермер, включив коммуникатор, встроенный в подлокотник кресла.
– Никак нет, господин Хермер, пока никто не явился, – донёсся в ответ голос референта. – И на звонки не отвечают. Может, послать за ними?
– Они сами тебя пошлют, – пробормотал себе под нос хозяин просторного кабинета, обставленного мебелью из драгоценного эбенового дерева.
Однако референт расслышал ответ, и дыхание его стало тяжёлым и частым. Он панически боялся хоть чем-то вызвать неудовольствие своего шефа и всегда находился в состоянии повышенной готовности услужить.
– О, да! Рад приветствовать! – эти слова были адресованы уже тому, кто переступил порог приёмной. – Прикажете доложить?
– Сама доложу, – мимоходом бросила Атина Мегара, вечно молодая вдова судовладельца Аристотеля Мегара.
Через пару секунд Скилла уже прошла в кабинет, и референт услужливо закрыл за ней дверь. Ни слова не говоря, она продефилировала мимо пяти глубоких мягких кресел, присела на край обширного стола, положив ногу на ногу так, чтобы глубокий разрез её ярко-красного платья максимально обнажил бедро. На ней были чёрные колготки, красные туфли и чёрная шляпа с алой окантовкой плюмажа. Она стянула чёрные перчатки едва ли не до локтей, достала из красной сумочки уже прикуренную чёрную сигару и, выпустив из алых губ плотное облако чёрного дыма, пальцами левой руки провела по столешнице с рисунком из светло-жёлтых и коричневых полос.
– Это мунский эбен? – поинтересовалась она, не глядя на собеседника.
– Нет, макасарский, – отозвался Самаэль, с нескрываемым удовольствием рассматривая гостью.
– Потянет, – заявила Скилла и, потушив сигару о письменный малахитовый прибор, смела на пол бумаги и прочие канцелярские принадлежности, легла на стол, схватила хозяина кабинета за галстук и притянула его лицо к своему.
– Ты сегодня подозрительно мила, – успел заметить Самаэль, прежде чем она впилась в его рот своими пухлыми губами.
Красное платье расплавилось и разлилось по столу кровавой лужей, а его серый деловой костюм обуглился, и горелые клочки разнесло в стороны внезапным коротким порывом горячего ветра.
– Я не вовремя? – донёсся со стороны входной двери хриплый простуженный голос.
На пороге стоял Орсино да Гуппи, владелец золотых приисков Пуэрто-Дорадо, а из-за его спины с явным любопытством и затаённым страхом выглядывал референт. Самаэль взглядом с грохотом захлопнул дверь, так что тот едва успел убрать голову из-под удара тяжёлой палисандровой створки. Не окажись он таким ловким, череп треснул бы, как спелый арбуз.
– Заходи, – предложил Самаэль. – Третьим будешь?
– Сейчас ещё трое припрутся, – несколько разочарованно заметил Иштаран. – Не при Тойфе же вечеринки устраивать.
– Тем более мы тут не развлекаться собрались! – Оказалось, что в одном из кресел, развалившись, уже сидит скромный финансист из Моравии Ян Плугос.
– Велс, у тебя абсолютно дурацкие манеры, – попыталась пристыдить его Скилла, неторопливо слизывая со стола кровь. Она и не подумала прикрыть свою наготу. – Неужели через дверь трудно войти?!
– У меня времени нет на формальности, – решительно заявил тот, устраиваясь в кресле поудобнее. – Мировой финансовый кризис назревает, так что давайте скорее к делу.
– К делу?! К какому ещё делу? – ехидно поинтересовался Баал Хаддад, наследный принц королевства Маскат, один из крупнейших в мире торговцев оружием, который появился тем же путём, что и Велс. Правда, на нём был не деловой костюм, а белая ночная рубашка с золотым шитьём и ночной колпак.
– Ты тоже хорош! – огрызнулась на него Скилла, успевшая вылизать стол досуха. – У тебя что, приличной одежды нет? Могу порекомендовать одного портняжку из Равенни.