Леонида ехала в поезде и пыталась вытащить из всего услышанного то, что может помочь ей.
«Протестанты говорят: читайте Библию и поступайте так, как написано в Библии».
Вот зерно.
В Библии нет ни слова о том, что женщина не может быть священником! О. Владимир не говорил о том, что женщина может быть священником, но он сказал, что в Тайной Вечери участвовали женщины тоже, так как это был праздник Пасхи.
Она выросла в Православной Церкви, и сама мысль, что женщина хочет быть священником, кощунственна. А для неё неприемлема мысль стать диакониссой или игуменьей! Она читала: в Австрии, в Америке есть женщины-священники. Но это у протестантов.
По словам о. Владимира получается: Протестантская Церковь менее консервативна, чем Православная.
Леониде очень понравилось то, что о. Владимир говорил об экуменизме. В самом деле, Бог для всех — один! И главное — это верить в Него, служить Ему, а не догмам.
Конечно, Всемирному Совету Церквей нужно поскорее объединить все конфессии!
Шла домой с поезда и никак не могла решить, рассказать отцу о лекции о. Владимира или нет? Леонида вдруг поняла: её отец относится к консервативной части Православной Церкви. Это открытие расстроило её. Она не может идти против воли отца. Но она не может и ослушаться Христа, она должна стать священником и понести людям Его слово.
Она ещё подумает пару месяцев и снова поедет к о. Владимиру. Придёт к нему на исповедь и попросит помощи: как ей быть? Он мудр, он не догматик, он даст ей совет.
Снова школьная жизнь. С каждым днём всё ближе необходимость решить, что делать ей со своей жизнью.
Противоречие лишает Леониду спокойствия.
Чтобы стать священником, надо много знать. Она кончит Семинарию, как её отец. Семинария даёт образование лучше, чем любой университет. И она принялась расспрашивать отца о предметах в семинарии. Ей казалось, что так она поступает честно: не прямыми словами говорит отцу о своём решении, а даёт ему возможность самому догадаться. Больше всего её привлекали философия, история религии и обычная история.
История — как сказки. Только не с хорошим концом. Она бродила по книгам о Нероне, о Леонардо да Винчи, о Петре и Медичи, как по комнате, трогала знакомые вещи, возражала Савонароле и королеве Елизавете. Читала Бердяева, Ницше, Конфуция.
Любимая учительница в школе — Мелиса Артуровна, преподаёт историю. Мелиса — такого же роста, как она, Леонида, только полная, с длинными большими ногами, с колтуном плохо причёсанных волос, с тяжёлой челюстью, похожей на Русланину, и круглыми, умными и наглыми глазами. Она похожа на мужчину, плохо играющего роль женщины. Её уроки — самые интересные в школе. Как в церкви Леонида ощутила однажды боль Христа от гвоздей в руках и ногах, так и на каждом Мелисином уроке она ощущала себя то закопанной в землю при Петре, то сгорающей в печи при Гитлере, то гибнущей на баррикадах…
Мелиса трактовала исторические события совсем не так, как отец.
Леонида пыталась понять, в какой связи Бог с историческим процессом? Почему Он допускает зло и страдания? Рассуждения о. Владимира в этом вопросе не удовлетворили её.
В шестнадцать лет Леониду подстерегла неожиданная беда, она совпала с возвращением из Москвы, Леонида перестала спать.
Поняла: она хочет мужчину.
Это был второй в её жизни конфликт с самой собой. Лежал открытый Шестов, лежали учебники. Привычно тянулся карандаш к книге или к записям Мелисиных лекций. Но Леонида не понимала, что читает. Выскакивала из дома и спешила в церковь, врывалась в Храм, с молитвой бросалась на колени перед ликом Христа и, судорожно дыша, прислушивалась к телу — ушло или не ушло желание?
И в тот день она прибежала в церковь.
«Закрой глаза и ощутишь, как ангелы касаются тебя…» — голос матери.
Глаза закрыла, но ангелы не полетели рядом.
Церковь была пуста. Только старенькая баба Лиза мела пол.
Баба Лиза никогда ни с кем не заговаривала: зашёл человек в церковь — значит, ему нужно. И в тот день баба Лиза самым будничным образом мела пол большой метлой, а в солнечном свете, сеющемся сверху, плясала пыль.
— Господи, — попросила Леонида, — сделай что-нибудь, защити меня от наваждения. Что со мной? Почему моя голова не работает? Почему я не попадаю в Свет? Как же я могу стать священником, если такое творится со мной и я не могу справиться с собой?
Дома она снова села за учебники и попыталась уговорить себя сосредоточиться.
Отец учил её справляться со всеми проблемами самостоятельно.
Как можно справиться с наваждением?
Девчонки из класса, ничуть не стесняясь, говорили о том, что живут с мальчишками, называя это словом «трахаться». Чтобы не забеременеть, пили таблетки.
Уроки в этот день она не сделала и поставила будильник на шесть — хоть задачи по геометрии успеть решить до школы.
Но уснуть не смогла почти до утра. Её ломало, как при высокой температуре: тело томилось, жаждало чего-то, пыталось что-то втолковать ей.
Первым уроком была история.
Войдя в класс, Мелиса почему-то сразу уставилась на неё и держала под прицелом весь урок.
В один из весенних дней задержала её после уроков.
— По-моему, ты хочешь со мной поговорить, — сказала она.
— Я?! С вами?!
— Ты — со мной! Учительская гудит: что происходит с нашей блестящей Леонидой? Ну вот, мы одни в классе, выкладывай, что превратило лучшую ученицу школы в существо, отключённое от учёбы? Не половое ли созревание?
Леонида плюхнулась на стул.
— Попала в яблочко? Какие там Пунические войны, разделы земель и свержения королей, когда мы воюем и не можем справиться с такой малостью, как собственные гормоны! Ну выходи из столбняка и подай знак: утопающий заглотнул порцию кислорода? По всей видимости — подыхает. Тогда слушай, девочка. Может, и не от всех болезней есть лекарство, но у меня для тебя от твоей болезни лекарство имеется. Оно — весть Прошлого, оно собрало солидную историю, оно — наука спасения. И я могу поделиться с тобой знанием. Не случайно же я, изгой в сегодняшней непонятной, мещанской, раздираемой противоречиями и жестокостью жизни, сбежала в историю. Хочу понять истоки и терроризма, и религиозной нетерпимости, и торговли людьми, хочу с помощью истории открыть — возможности спасения человечества. Хочу понять, как можно помочь людям увидеть истинные и ложные ценности. Не случайно же я не повесилась на крюке, не отравилась газом. Очень надеюсь разобраться и в собственной отверженности, хочу быть счастливой и научить других отверженных быть счастливыми. Твой выбор: полноценная жизнь или жизнь — отверженной?
— Почему «отверженной»? — пролепетала Леонида.
— Ну это уже получается разговор. Отверженной потому, что в России и во многих других странах женщина — существо второго сорта. О серьёзных вещах мужик с бабой, как правило, говорить не станет. Твоё место под звёздами определят твои зад, грудь, бёдра. И, если твои прелести не понравятся в этой жизни ни одному мужчине, ты не имеешь возможности получить физиологическое удовлетворение, — Мелиса пошла к окну.
