Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Они розовые.
13:55
Мощный ливень запирает нас в машине, как мышей в клетке. Поток отравленной воды настолько плотный, что мы не решаемся включать вентиляцию. Окна моментально запотевают.
– Трогай, – говорю Арту.
Тот заводит мотор.
Смотрю назад. Пассажиры заднего сиденья – как шпроты в банке. Михась, Витос, у них на коленях зарёванные Ева с Сашей…
– Где Женя?
Пауза, в течении которой все тупо таращатся на свободное место, предназначенное для брата. Не обнаружив его там, я смотрю в окно.
Женя стоит под дождём, без плаща, омываемый струями ядовитой жижи.
Шипение и грохот такие, что я скорее читаю по губам, чем слышу:
– Сидите здесь, я сейчас.
И, прежде чем кто-либо успевает хоть что-то сообразить, он разворачивается на каблуках и припускает к дому Евы.
13:57
– СИДИ! КУДА! – Арт хватает меня за шиворот.
Я вдруг понимаю, что одной рукой держусь за ручку двери, намереваясь открыть её.
– Он совсем одурел! Куда он побежал?
Перед глазами плывёт, от страха слиплось в горле.
– Нельзя выходить! В такой ливень никакой плащ не спасёт. Ты заразишься! – увещевает сзади Михась.
Арт предусмотрительно нажимает кнопку центрального замка, и двери защёлкиваются.
Я пытаюсь что-то возразить, мне возражают в ответ, мы начинам кричать друг на друга. Девушки плачут. Дождь барабанит в кузов, шипит на мостовой. Незримый гул на улице, в последние пять минут перешедший в рёв, глушит всё, создавая ни с чем не сравнимый фон, в котором нельзя ничего разобрать, никого услышать, ничего понять. Это напоминает дурной сон, ночной кошмар; сюрреалистичности прибавляет замкнутое пространство, перенаселённое горланящими людьми, а также полная неспособность что-либо изменить. Ощущение собственной беспомощности выдавливает из меня душу, и я ухожу под контроль паники.
Затем в доме Евы раздаются выстрелы.
14:20
Следующие минуты плохо отпечатались в моей памяти. Страх съел их, как рак гортани съедает нёбный язычок.
Сознание возвращается, лишь когда в Евиных воротах снова появляется Женя. Одежда и волосы запачканы кровью, как и приклад «Моссберга», облепленный кусочками размозжённой плоти.
На руках Женя держит какой-то свёрток – что-то длинное, плотно укутанное в несколько одеял. Лёгкой трусцой, словно его ноша совсем ничего не весит, он бежит к «Хаммеру».
– Багажник! Открывай скорее! – кричу Арту.
Несколько секунд тот лихорадочно ищет ручку. Наконец находит её, тянет вверх.
Багажник открывается, когда Женя уже позади машины.
Вместе с заражённой водой в салон врывается безудержный рёв обезумевшей толпы. Песнь мёртвых обрела чёткий мотив.
14:22
Женя забрасывает свёрток в багажник и захлопывает дверцу. В ту же секунду на просеке появляются первые «прокажённые». Они бегут со стороны центра – оттуда, куда направлялись мы.
Впервые в новейшей истории постапокалиптического Ростова мы встречаем стадо. Его движение напоминает цунами – небольшая, на первый взгляд, волна превращается в мощнейший вал разрушительной силы. За первыми «прокажёнными-одиночками» бегут компании по пять-шесть человек. Эти компании объединяются в более крупные группы, а те, в свою очередь, в скопления по двадцать-сорок одинаково голых тварей.
«Прокажённые» теперь действительно похожи друг на друга. Истощавшие за несколько дней безостановочных поисков свежей еды, изувеченные и грязные, они напоминают ходячие скелеты, только что восставшие из могил. Бегущие скелеты.
Стадо увеличивается на глазах: десятки превращаются в сотни, сотни в тысячи. Мы становимся свидетелями «двинувшегося» стада. А если стадо «двинулось», его уже не остановить.
Заворожённые невиданным действом, не сразу замечаем первых тварей, промчавшихся мимо нашей машины. Кажется, им нет до нас никакого дела. Вокруг слишком шумно и слишком сыро, чтобы нас заметили в непроницаемо-тёмной консервной банке. И только когда мимо проносятся первые группы, а в кузов «Хаммера» начинают биться пятки и локти, я вдруг вспоминаю о Жене.
Его по-прежнему нет в машине. Заглядываю в каждое окно, надеясь, что он спрятался под днищем «Хаммера» или ещё где-нибудь, чёрт возьми, где угодно…
– Вон он, – шепчет Арт. – Впереди…
Смотрю в лобовое стекло, и ощущение сюра возвращается. Я настолько изумлён увиденным, что столбенею: нижняя челюсть и брови ползут в противоположных друг другу направлениях.
Женя стоит посреди дороги, а безудержный поток «прокажённых» обтекает его со всех сторон, словно торчащий из ручья валун. Стадо не обращает на него никакого внимания, даже когда он, размахнувшись, бьёт кулаком одну из тварей в лицо. Нос съезжает набок, тварь падает в грязь… поднимается и бежит дальше.
В салоне «Хаммера» гробовое молчание. Мы забыли о странном свёртке, заброшенном в наш багажник. Вокруг, куда ни глянь – голые чумазые тела, неукротимая река рук, ног и голов. Они визжат, скулят, поскальзываются и падают, встают, врезаются на всем ходу в машину, снова падают и снова встают.
И только от Жени «прокажённые» шарахаются, как черти от ладана – его словно оберегает невидимый силовой щит. Он стоит там неподвижно – минуту, две. Потом поднимает голову кверху, и я невольно следую его примеру.
Сотрясая воздух звуковыми вибрациями лопастей, в небе появляется военный вертолёт.
Глава 18. Прокажённый язык
14:30
Боевой Ми-28 в серо-чёрном окрасе с тяжёлым вооружением на борту летит низко над землёй.
Мы заворожённо смотрим в небо, позабыв о стаде «прокажённых», о дожде, и том, что оказались посреди всего этого. Даже Женя неотрывно следит за вертолётом, окружённый беспрерывно движущейся рекой голых человеческих тел.
Вертолёт берёт курс на стадо, разворачивается вдоль его движения и зависает в каком-то десятке метров над дорогой. Счетверённый пулемёт на турели приходит в движение.
– Кажется, – бормочет Арт, – он собирается…
– ПРИГНИСЬ! – кричу я, ныряя под приборную панель.
Остальные проделывают то же самое – машина ходит ходуном, в спинку моего сиденья кто-то беспокойно толкается.
Потом воздух наполняет пулемётный стрёкот, и я забываю обо всём на свете. Каждая клетка организма ожидает снаряда, который, прошив машину насквозь, разорвёт моё тело на части. Грохот стоит такой, что болят барабанные перепонки. Зажав уши ладонями, я начинаю кричать.
И кричу до тех пор, пока вдруг не вспоминаю о Жене. Мысль о брате, находящимся в самом эпицентре стада, на которое открыли охоту, заставляет преодолеть страх и выглянуть из-за приборной панели.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
