— Ты хорошо управляешь лошадью, — заметила я.
— А… это легко. Я ведь наполовину англичанка. Меня воспитали совсем не так, как местных девушек. Хотя я на них похожа, верно? Но я сильная. Ты еще в этом убедишься, Сэйра. Ты должна рассказать мне об Англии. Я так много хочу узнать. Я помню твою маму… правда, очень смутно. У нее был мягкий и очень приятный голос. Я не помню, как она выглядела, но я знаю, что она была очень красивой.
— Да, она была красавицей.
— А потом она уехала… Я понемногу начинаю вспоминать. В доме стало так тихо… Отец часто закрывался в кабинете и целыми днями из него не выходил. Везде воцарилось уныние. Но это было очень давно. Шеба рассказывала мне об этом. Она говорила, что твоя мама ни за что не смогла бы тут прижиться… и что ей вообще не следовало приезжать. Но Шеба любила мою маму и считала, что отец не должен был больше жениться. Все же какое счастье, что он это сделал. Ведь иначе тебя бы здесь не было.
Мы ехали по той же дороге, что и накануне вечером с Клинтоном.
— Когда будешь возвращаться, — опять заговорила Клития, — я покажу тебе короткую дорогу через джунгли. Хорошо, что они их не вырубили… Это настоящие джунгли. Хотя, насколько я знаю, уже поговаривают о том, чтобы вырубить их и посадить там чай. Думаю, Клинтон так и сделает.
— А кому принадлежит этот участок? — поинтересовалась я.
— Половина — Ашингтонам, половина — Шоу.
— Что ж, участок Ашингтонов останется в неприкосновенности, — заверила я ее.
— Если Клинтон захочет…
— Решать в любом случае мне.
— Я вижу, Сэйра, ты волевая женщина.
Мы подъехали к дому. Клития загнала экипаж во двор, и двое слуг подбежали, чтобы поставить его в конюшню. Мне начинало действовать на нервы внезапное и бесшумное появление этих слуг в тот самый момент, когда хозяева нуждались в их помощи. Это означало, что они за нами постоянно наблюдают, чтобы предвосхитить любую нашу потребность. И хотя я не могла не признать, что это очень удобно, мне все равно было не по себе.
Я с наслаждением вошла в дом, где было значительно прохладнее, чем на улице.
— С чего начнем? — обернулась ко мне Клития. — Я покажу тебе дом, хочешь? Он очень похож на твой собственный дом. И совсем не похож на Грейндж. Отец мне много о нем рассказывал, и мне очень хотелось бы его увидеть. Насколько я поняла, его охраняют два дракона, которых зовут Марта и Мабель и которые меня к нему на пушечный выстрел не подпустят.
— Да, это тетки. Марта в самом деле может нагнать страху на кого угодно. Она обожает строить планы и осуществлять их любой ценой.
Передо мной вдруг всплыла ужасающая картина: морозной зимней ночью я вхожу в мамину комнату… Что за вздор? Я уже и думать об этом забыла. Это просто какое-то помрачение рассудка. Но ведь я до сих пор не перестала оплакивать мамину безвременную смерть.
— Мабель, — продолжала я, — сама по себе довольно безвредная. Просто она постоянно идет на поводу у Марты.
— И ты какое-то время с ними жила. Но ты ведь одна из них, поэтому они тебя приняли.
— Моя мама им тоже не нравилась.
— Прекрасная женщина и чудесная актриса. Как жаль, что я так плохо ее помню. Иногда я лежу в постели и пытаюсь представить себе то время, но все, что мне удается вспомнить, это как Шеба заходит в мою комнату и говорит: «Она уехала». Глаза у нее при этом сверкали так, как будто она только что сообщила мне необычайно счастливое известие.
— Расскажи мне о Шебе. Она меня заинтересовала.
— Быть может, я попрошу, чтобы нам принесли чего-нибудь попить? Прохладительные напитки, например? Конечно, у нас есть чай… извечный чай. Я уверена, что даже в Англии не пьют столько чая, сколько пьем мы. Это все жара…
Не успела она все это проговорить, как в комнате возник слуга с подносом, на котором стояли высокие стаканы с лимонадом.
Когда мы остались одни, Клития вернулась к нашему разговору.
— Ты спрашивала о Шебе. Она из очень интересной семьи. Ее брат, Нанкин, работает у Клинтона управляющим. Он умный, и Клинтон весьма его ценит. Нанкин заключил очень необычный брак. Его жена была португалкой. Когда-то на Цейлоне обосновались португальцы. После них здесь осталось много мастеровых и ремесленников, как и после голландцев, которых тоже хватало. Нанкин очень хорош собой, и его полюбила девушка из довольно приличной семьи. Они поженились. Лейла — их дочь. Кроме нее у них родился Ашраф. Он работает на нашей плантации. И есть… еще одна дочь.
— А она что делает?
Клития заколебалась.
— О, Анула — очень необычная женщина… У нее даже собственный дом есть. Она считается одной из местных красавиц. И еще у нее есть то, что называют «силой».
— Как интересно. Надеюсь, я с ней смогу познакомиться?
— Ну… э-э… может, и сможешь.
— А что… она действительно такая необычная… эта Анула?
— О… нет… нет… я бы не сказала. Но ее собственная семья ее побаивается. Шеба говорит о ней как о божественном создании. Хотя это все семейная гордость… не более. Да, ты спрашивала о Шебе. Она пришла сюда как служанка моей мамы, а когда родилась я, она стала моей няней. А если точнее, она заменила мне мать. Она предана мне… а теперь и Ральфу. Я знаю, что когда он с ней, я могу быть за него спокойна. Со временем мы наймем для него гувернера… англичанина, конечно. Быть может, он уедет в Англию, учиться в школе. Этого хочет Сет.
— Должно быть, это так прекрасно, иметь такого чудесного сынишку.
— Он — моя жизнь. Я люблю его больше всего на свете.
— А как же Сет?
— Ну конечно, я люблю Сета. Но это другое. Возможно, когда у тебя будет ребенок, ты меня поймешь.
Мы допили лимонад, и она встала.
— Пойдем, я покажу тебе дом.
Я с готовностью последовала за ней. Дом был просторным и очень походил на дом Клинтона.
Клития сообщила мне, что Ральфа дома нет. У него урок верховой езды.
— Верховая езда в наших краях — абсолютно необходимый навык. У нас есть железная дорога, по которой мы можем добраться до Канди или Коломбо. Но для местных поездок нужна лошадь. А теперь пройдем в сад.
Мы спустились в холл. Я заметила, что этот дом, как и дом Клинтона, приподнят над землей. Я спросила об этом у Клитии, и она объяснила, что это защита от термитов.
— Их тут несметное количество, — пояснила она. — Они перемещаются целыми армиями, насчитывающими тысячи… а может, и миллионы насекомых. Они могут пройти через дом, съедая все на своем пути. После их ухода от дома останется пустая скорлупа. Поэтому мы так и строим. А вот эти опоры, на которых стоит дом, обработаны специальным, отпугивающим термитов составом.
— Как это ужасно! Уехать из дому, а, вернувшись, обнаружить на его месте лишь остов.
