– Та-а-ак... – протянул Дмитрий после чтения списка. – Значит, где-то все-таки должен быть еще и напрестольный крест. Его просто так на тумбочку не выложишь – не поймут. Так что тайник, возможно, все-таки где-то есть. Марина Евгеньевна, проверьте, пожалуйста, сколько по этому списку не хватает ювелирных изделий?
– Вы думаете, я смогу отличить друг от друга драгоценные камни? – усмехнулась она. – Я, кроме простеньких аметистов да изумрудов Галины Павловны с Леной, других камней и не видела никогда.
– Ну... хотя бы примерно... В списке указан цвет, форма и даже кое-что сказано об оправе. Видимо, Матвей Никодимович и сам боялся запутаться.
Марина присела со списком на кровать, а мужчины решили все-таки искать тайник. Сначала они обшарили всю спальню, здорово мешая Марине, которая выкладывала драгоценности столбиком, сверяясь с кудреватыми записями на листке. Потом они отправились на поиски в другие места квартиры, и она так увлеклась своим занятием, что совершенно забыла о том, что происходит за пределами спальни. Она рассматривала старинные броши, серьги и браслеты с немым изумлением. Неужели все это можно было носить? Вот, например, жемчужные серьги... От замочка они начинаются золотой розеткой, украшенной мелкими жемчужинами. К розетке прицеплен цветок в виде ромашки с золотыми лепестками с крупной жемчужиной в центре, далее на золотых цепочках висит что-то веретенообразное, тоже усыпанное жемчугом и заканчивающееся ажурным золотым шариком. Марина прикинула, что если эти серьги вдеть в уши, то золотые шарики улягутся на плечи. Какие же лебединые шеи должны были быть у красавиц прошлого века! Пожалуй, она, Марина, смогла бы надеть разве что вот это колечко с александритом, простенькое и непритязательное... или эти крохотные сережки с красными камешками... наверно, рубинами...
Большая часть перечисленных в списке украшений, «перешедших во владение Матвея Епифанова», была на месте. Если не считать серег Галины Павловны, не хватало двух колец, браслета с малахитом, золотой броши с крупным сапфиром и жемчужной подвески, видимо из единого комплекта с серьгами. Сделав то, что ей поручили, Марина вышла в кухню. Там уже сидели мужчины, все еще сохраняющие сосредоточенное выражение лиц.
– Ну что? – спросила Марина, оглядывая их по очереди.
– В первом приближении ничего, – ответил за всех Борис. – Предлагаю пока прерваться. Вы с дороги, а потому должны отдохнуть. А я тут еще один поковыряюсь, подумаю...
– Пожалуй, ты прав, – согласилась Марина, которая действительно чувствовала сильную усталость и очень хотела поскорее увидеть детей. Она виновато посмотрела на отца Дмитрия, потому что опять не могла решиться предложить ему остановиться у них.
– А ты, Димка, если хочешь, оставайся здесь, – спас положение Борис. – Сам видишь – места хватает. Чего тебе тащиться на ночь глядя в другое место.
Дмитрий смущенно пожал плечами и ответил:
– Ну, если ты сам предлагаешь... Мне вообще-то есть к кому поехать...
– Брось, оставайся. – Борис тоже довольно устало махнул рукой, и дело было решено.
* * *
Уже дома, лежа в постели, Марина опять задумалась об отце Дмитрии. Все-таки странно, что такой интересный мужчина никогда не был женат и даже посчитал себя в этом плане жертвой семейного проклятия. Вокруг него просто обязаны виться женщины. Неужели так трудно было выбрать достойную? При его-то мужской красоте и благородных манерах даже убежденную атеистку запросто можно было обратить в любую веру. Нет, тут явно кроется какая-то тайна. Может быть, все-таки дело в несчастной первой любви? Борис же рассказывал, что Дмитрий был влюблен в его одноклассницу, а она почему-то предпочла ему другого. Странно, как можно было предпочесть другого... Впрочем, это все ее, Марины, не касается. Непонятно, почему ее опять понесло на эти размышления. Она женщина... средних лет с двумя детьми, вдова, не так уж и давно похоронившая любимого мужа. Да, любимого! И ей не следует думать о посторонних мужчинах, даже если они православные священники! Ей надо думать о детях... Но... все-таки... какие же у Дмитрия глубокие глаза... И волосы... До чего же ему идут распущенные по плечам темные с легкой проседью кудри... И небрежно забранные в хвост, они тоже красивы...
Марина уже почти совсем провалилась в сон, поэтому телефонный звонок, раздавшийся над ухом, показался ей воем сирены. Она вскочила с кровати, не соображая, в какую сторону надо бежать, чтобы спасти детей от надвигающейся опасности. Автоматически бросив взгляд на часы, Марина зафиксировала время: 00.27 и, тряхнув головой, поняла наконец, что на прикроватной тумбочке надрывается телефон. Его звонок не убавил ей тревоги. Она схватила трубку и смогла лишь сипло прошептать:
– Алло...
– Маришка! Спишь, что ли?.. – раздался у нее в ухе голос Бориса. – Хотя... да... уже, кажется... поздно... Ну ничего... тут такая новость... Понимаешь, мы с Димкой совершенно нечаянно нашли тайник!
– Да ну! – выкрикнула Марина, с которой тут же слетела сонливость. – Где?
– Вот ни за что не догадаешься!
– Боря, у меня совершенно нет настроения гадать... – взмолилась она.
– Представь, я вышел покурить на балкон, привалился к старому холодильнику, который там стоял с незапамятных пор. Махина такая – ЗИЛ, что ли... Сам не знаю, что меня дернуло открыть его дверцу. Тысячу раз уже возле него курил, никогда внутрь не заглядывал, а тут...
– Неужели в холодильнике?
– Представь себе! Полки вынуты, ящика для овощей нет, а большую часть пространства занимает холщовый мешок... в каких картошку хранят. Я сначала так и подумал, что тут еще со смерти бабушки картошка осталась. Ткнул рукой – не картошка, что-то твердое. В общем, оно...
– И что там, Борис?
– Там почти все по описи, которая, кстати прилагается. И не дедом сделана, а другой рукой. А бумага старая, в руках прямо рассыпается... В общем, там и напрестольный крест, и всякие ковшики... Крест – такой красавец! Не хватает Евангелия в серебряном окладе, кадильницы и еще какой-то штуки... я забыл, как называется... Димка потом скажет...
– Как же можно было хранить такие вещи в холодильнике?
– Так он же на балконе! Может быть, это самое надежное место и есть! Что обычно хранят в старых холодильниках на балконе?
– Что?
– Пустые стеклянные банки и... старые лыжные ботинки. Кроме того, никакому вору на ум не придет рыскать на чужом балконе у соседей на глазах. Да и потом... помнишь, мы говорили про драгоценности, которые вообще на самом виду лежали?
– То есть ты считаешь, что твои родственники были бы не против, чтобы и церковное серебро куда-нибудь сгинуло?
– Возможно. Их теперь не спросишь.
– Ну... и что же дальше? – выдохнула Марина.
– Что-что... Димон говорит, что со всем этим скарбом теперь ехать надо...
– Куда...
– Как куда? Ты же знаешь, что под Воронеж! Димон по своим... ну... церковным каналам узнает, куда именно...
