Если же он промолчит, то не только избегнет тех бед, которые, растекаясь потоком по всей земле, несет с собой подобная масса золота, но избегнет и неприятностей, грозящих лично ему. Мало того, он даже извлечет из этого значительные выгоды. Будучи единственным, посвященным в такую тайну, за пять дней он легко заставит ее служить своим интересам. Для этого будет достаточно отправить через «Атлантика телеграмму, в которой после расшифровки на улице Друо прочтут следующее: „Ожидаются сенсационные события. Покупайте золотые прииски в неограниченном количестве“.
Такое распоряжение выполнят с легкостью. О падении болида сейчас всем, разумеется, уже известно, и акции золотых приисков так сильно упали в цене, что почти ничего не стоят. Нет сомнения, что на бирже их предлагают почти задаром и не могут найти покупателей… Зато какой подымется «бум», когда разнесется весть о конце всей этой авантюры! С какой быстротой золотые акции взлетят вверх, достигнут своего первоначального курса! Счастливый покупатель наживет на этом взлете немало.
Скажем сразу, что глазомер у Лекера оказался точным. Депеша была доставлена на улицу Друо, и в тот же день на бирже были в точности выполнены все его распоряжения. Банк Лекера скупил за наличные и в кредит все акции золотых приисков, которые предлагались, и на следующий день повторил ту же операцию.
Ну и жатву же собрал за эти два дня господин Лекер! Мелкие акции его банк покупал по нескольку сантимов за штуку, другие, некогда стоившие очень дорого, а теперь упавшие в цене, — по два и три франка и, наконец, самые первоклассные — по десять — двенадцать франков. Банк Лекера брал все без разбора.
К концу вторых суток слухи об этих закупках стали просачиваться на биржах всего мира и вызвали некоторую тревогу. Банк Лекера, считавшийся очень солидным, к тому же известный своим деловым нюхом, бросаясь на закупку определенных акций, действовал безусловно неспроста. В этом что-то крылось. Таково было общее мнение, и курс заметно повысился.
Но было уже поздно. Дело было сделано. В руках Робера Лекера сосредоточилась большая часть всех акций золотой промышленности.
Пока в Париже развертывались эти события. Зефирен Ксирдаль применял для перестройки своей машины те детали, которыми предусмотрительно запасся перед отъездом. Внутри машины он тянул провода, организуя сложную скрещивающуюся систему токов. Снаружи он добавлял трубки странной формы, ввинчивая их в центр двух новых рефлекторов. В заранее назначенный день, 3 сентября, все было готово, и Зефирен Ксирдаль объявил, что может приступить к действию.
Присутствовавший при этом в виде исключения крестный заменял собою настоящую аудиторию. Зефирену Ксирдалю представлялся исключительный случай проявить свои ораторские таланты. И он не замедлил им воспользоваться.
— В моей машине, — сказал он, повернув выключатель, — нет ничего таинственного и чертовщины в ней также нет никакой. Это своеобразный трансформатор. Она принимает электричество в обычной его форме и отдает его в высшей, открытой мною, форме. Вот эта трубка, которую вы здесь видите и которая начинает уже крутиться, как бешеная, и есть та самая, которая помогла мне привлечь метеор. При посредстве рефлектора, в центре которого она расположена, в пространство направляется особого рода ток, названный мною нейтрально-винтообразным током. Как явствует из его названия, он вращается наподобие судового винта. Он обладает в то же время свойством с силой отталкивать всякое соприкоснувшееся с ним тело. Его спирали образуют как бы пустой цилиндр, откуда, как и всякое другое вещество, изгнан воздух, так что внутри этого цилиндра нет ничего. Понятно ли вам, дядя, все значение этого слова: ничего? Доходит ли до вашего сознания, что всюду в бесконечности мирового пространства есть что-нибудь, а что мой, не видимый глазу, ввинчивающийся в атмосферу цилиндр становится на мгновение единственной точкой в мировом пространстве, где нет ничего? Мгновение очень короткое, короче, чем вспыхнувший блеск молнии. Эта единственная точка, где господствует абсолютная пустота, подобна воронке, из которой быстрыми волнами вырывается неразрушимая энергия. Эту энергию земной шар удерживает плененной и конденсированной в грубых клетках вещества. Мое дело, следовательно, свелось только к тому, чтобы устранить препятствие.
Господин Лекер, горячо заинтересованный, старался сосредоточить все свое внимание и не упустить ни слова из этого любопытного объяснения.
— Единственная трудность, — продолжал Ксирдаль, — заключалась в том, чтобы регулировать длину волн нейтрально-винтового тока. Если он достигнет предмета, на который желательно воздействовать, то отталкивает его, вместо того чтобы притянуть. Нужно, следовательно, чтобы он «потух» на некотором расстоянии от этого предмета, но все же возможно ближе к нему. Это нужно для того, чтобы освобожденная энергия излучалась в непосредственном соседстве с этим предметом.
— Но ведь для того чтобы сбросить болид в море, его нужно не притянуть, а оттолкнуть, — заметил господин Лекер.
— И да и нет, — ответил Зефирен Ксирдаль. — Слушайте внимательно, дядюшка. Мне известно точное расстояние, отделяющее нас от болида. Это расстояние равно пятистам одиннадцати метрам и сорока восьми сантиметрам. Я регулирую действие моего тока, учитывая такое расстояние.
Продолжая говорить, Ксирдаль возился с реостатом, включенным в цепь между источником электрической энергии и машиной.
— Вот и готово, — продолжал он. — Теперь ток затухает в трех сантиметрах от болида со стороны его выпуклой части, повернутой к северо-востоку. Освобожденная энергия таким образом охватывает его с этой стороны своим интенсивным излучением. Возможно, этого окажется мало, чтобы сдвинуть с места подобную массу, да еще так плотно прилегающую к земле. Поэтому я из предосторожности применю два других вспомогательных средства.
Ксирдаль засунул руку внутрь машины. В то же мгновение одна из новых трубочек бешено зажужжала.
— Заметьте, дядя, — заговорил Ксирдаль, продолжая свои объяснения, — что эта трубочка не вращается так, как первая. Дело в том, что ее действие
— другого рода. Исходящие от нее токи совсем особенные. Назовем их, если вы согласны, в отличие от других, нейтрально-прямолинейными токами. Длину этих токов регулировать не приходится. Не видимые глазу, они устремились бы в бесконечность, если бы я не направил их на юго-западную часть метеора, которая их задержит. Не советовал бы вам оказаться на их пути. Они «уложили бы вас на оба лопатки», как говорят спортсмены… Но вернемся к нашим делам. Что представляют собой эти прямолинейные токи? Так же как и винтообразный, да и любой электрический ток, какого сорта он бы ни был, так же как и звук, тепло, даже свет, это — не что иное, как доведение атомов материи до последней степени упрощения. Вы получите некоторое представление о минимальных размерах этих атомов, если я поясню вам, что в данный момент о поверхность золотой глыбы ударяется не меньше семисот пятидесяти миллионов таких атомов в секунду. Мы имеем таким образом дело с настоящей бомбардировкой, где малый вес снарядов компенсируется их неисчислимым количеством и скоростью движения. Добавив такие толчки к притягательной силе, воздействующей на противоположную сторону глыбы, можно добиться желаемого эффекта.
