Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Потом я замечаю.
Нет охранника в окошке.
Я подхожу к двери, осторожно выглядываю. Стул на месте. Рядом кружка с чаем, над ней поднимается пар. Охранника нет.
Я чувствую прилив адреналина, от которого встают дыбом волосы на затылке. Тело уже понимает, что я собираюсь сделать, хотя мозг еще не успел осознать. Ноги сами влезают в сланцы, руки застегивают пуговицы кардигана, прячут в карман две десятифунтовые банкноты, до сих пор лежавшие на тумбочке.
С колотящимся сердцем я толкаю дверь и выхожу в коридор, в любой момент ожидая услышать крик «Стоять!» или ласковый вопрос медсестры: «Все в порядке, лапочка?»
Никаких криков. На меня никто не реагирует.
Я иду по коридору мимо других палат, и сланцы пощелкивают по линолеуму. Шлеп, шлеп, шлеп, шлеп…
Мимо сестринского поста – там никого, медсестра в маленьком кабинете рядом, стоит к двери спиной.
Шлеп, шлеп, шлеп, шлеп… Через двойные двери в главный коридор, где запах дезинфицирующего раствора вытесняется запахами еды из кухни. Я прибавляю шаг. В конце коридора виднеется табличка «Выход» со стрелкой, указывающей за угол.
Повернув туда, я обмираю. Возле мужского туалета стоит полицейский и говорит что-то в рацию. На секунду я теряю присутствие духа и чуть было не бросаюсь бежать обратно в палату, пока меня никто не хватился.
Но не бегу. Сжимаю зубы и шагаю вперед. Шлеп, шлеп, шлеп, шлеп… Он на меня даже не смотрит. «Так точно, – говорит он, когда я прохожу мимо. – Понял вас».
Я скрываюсь за углом. Стараюсь идти не слишком быстро и не слишком медленно. Наверняка ведь меня кто-то остановит? Не дадут же мне так просто взять и уйти из больницы?
Вот он, знак «Выход» в конце коридора, вдоль которого выстроились кровати, закрытые шторками. Я почти у цели.
Добравшись до последней двери, ведущей к лифтам, я вижу знакомое лицо за маленьким стеклянным окошком палаты.
Ламарр.
У меня перехватывает дыхание, и, почти не задумываясь, я прячусь за шторку, надеясь, что лежащий на кровати спит. И замираю, прислушиваясь.
Наконец я слышу стук ее каблуков по линолеуму – клик, клак, клик, клак. У сестринского поста, почти напротив отсека, в котором я прячусь, шаги останавливаются. Я стою не дыша, с трясущимися руками, готовая к тому, что сейчас Ламарр отдернет штору и обнаружит меня.
Но она лишь говорит какую-то любезность дежурной медсестре, и каблуки стучат дальше – клик, клак, клик, клак, – в сторону туалетов и крыла, где находится моя палата.
Слава богу, слава богу, слава богу!
Ноги подкашиваются, тянет присесть. Однако отдыхать нельзя. Надо выбираться, пока Ламарр не обнаружила мое отсутствие. Я понимаю, что стоило положить подушки под одеяло или хоть задернуть маленькую шторку на окошке в двери.
Я глубоко дышу, пытаясь успокоиться, и поворачиваюсь к кровати за своей спиной, чтобы извиниться перед пациентом, который на ней лежит.
И сердце у меня чуть не останавливается.
На кровати Клэр.
Глаза закрыты, золотые волосы разметались по подушке.
Очень бледная. Лицо иссечено еще сильнее, чем у меня. К пальцу прикреплен монитор сердечного ритма, и еще куча проводов тянется под одеяло.
Господи, бедная Клэр…
Осознавая собственную неосмотрительность, я все же не могу сразу побежать дальше. Я протягиваю руку к ее лицу, снимаю прядь волос, прилипшую к губам. Замечаю движение глаз под веками и обмираю в испуге. Но движение мимолетно, Клэр снова погружается – во что? В сон? В кому?
– Клэр, – шепчу я еле слышно в надежде, что она все же как-то ощутит и поймет. – Клэр, это я, Нора. Клянусь тебе, я докопаюсь до правды. Я выясню, что случилось. Обещаю.
Она не отвечает, только глаза двигаются под веками – как тогда, на спиритическом сеансе.
Сердце буквально разрывается, но медлить больше нельзя. Меня вот-вот начнут искать.
Осторожно выглядываю из-за шторки. На сестринском посту никого – видимо, все разошлись к пациентам. Я выскальзываю из отсека в проход и почти бегу к дверям, ведущим на площадку перед лифтами.
Оказавшись там, я лихорадочно жму на все кнопки, как будто этим можно ускорить движение кабины к этажу. Наконец раздается звуковой сигнал, и дальние от меня створки распахиваются. С колотящимся сердцем я влетаю в кабину. Чуть не сталкиваюсь с медбратом, который сопровождает женщину в кресле на колесиках. В ушах у него плеер, он подпевает Леди Гаге себе под нос.
Лифт останавливается. Я пропускаю медбрата с женщиной вперед, затем иду по стрелкам к главному выходу. За стойкой приемной скучающая дама листает журнал со светскими сплетнями. Когда я прохожу мимо, у нее начинает звонить телефон. Против своей воли я ускоряю шаг. «Не берите трубку. Только не берите трубку».
Но, конечно, она отвечает на звонок.
– Алло, приемная.
Я понимаю, что иду подозрительно быстро, но уже ничего не могу поделать от страха. Очевидно же, что я пациентка, не чья-то родственница, которая отнесла передачу и возвращается к своим делам. На мне сланцы – в ноябре! В комплекте с серыми трениками и синей вязаной кофтой на пуговицах.
Сейчас меня остановят. Окрикнут, спросят, все ли в порядке. Две десятки, которые я машинально зажимаю в кулаке, промокли от пота.
– Да вы что! – восклицает дама за стойкой, наматывая телефонный шнур на палец. – Да-да, конечно, я буду следить.
Сердце у меня колотится где-то в горле. Она знает. Мне конец.
Но она даже глаз не поднимает от журнала. Может, речь шла не обо мне?
Я почти у двери. На ней плакат, настоятельно рекомендующий перед выходом протереть руки дезинфицирующим гелем. Остановиться перед краником? Что с большей вероятностью привлечет внимание – если остановлюсь или если нет?
Я быстро шагаю мимо.
Женщина за стойкой все еще говорит по теле-фону.
Передо мной вращающаяся дверь. В голову приходит дикая фантазия: сейчас я застряну внутри, в треугольном пространстве за прозрачным пластиком – может, сумею высунуть наружу руку, однако сбежать не смогу.
Но ничего подобного не происходит. Дверь без помех совершает свой круг, и я вылетаю на холодный, свежий воздух.
Я свободна.
Я вышла из больницы.
Я сбежала.
Глава 30
Ветер холодит лицо. Я стою в полной растерянности. До меня только теперь доходит, что в больницу я попала в бессознательном состоянии и понятия не имею, где нахожусь и как отсюда выбираться.
Идет снег. После жары в палате на улице мне особенно зябко. Я оглядываюсь в надежде на чудо, и оно тут же происходит, приняв форму знака «Такси» и стрелки указателя.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67