Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
События разворачивались стремительно, эта чудесная пара, которой мы с Лизой просто не могли налюбоваться (красивые, влюбленные, талант-ливые!), оказалась втянута в водоворот каких-то странных и необъяснимых преступлений. И самое горькое для нас с Лизой заключалось в том, что мы никак не могла найти след убийцы, не могли даже предположить мотив этих убийств.
Сережа Мирошкин, который вел дело Коблер, тоже нервничал. Мы цеплялись за каждую мелочь, искали следы убийцы, но все было тщетно.
И вдруг этот высокий мужчина из электрички, которого узнал полицейский. Кто бы мог поду-мать, что составленный им фоторобот приведет нас как раз на станцию Анисовая! Было бы слишком уж большой удачей, если бы и фамилия этого человека оказалась Хлуднев. Но нет, его фамилия была Агапов. Леонид Викторович Агапов, сорока двух лет, художник-оформитель детского центра. Казалось бы, что общего могло быть у этого милейшего и безобиднейшего человека с родителями Валентины!
Швейцар Головко его опознал, да вот только предъявить ему было нечего. Ну, зашел он в ресторан, отдал записку для повара, что в этом преступного? Силуэт высокого человека в окне туалета — несколько секунд видео с камеры наблюдения.
Гамлет? Да Гамлет — сосед его, мясом торгует, вот решил сделать для него доброе дело, нашел еще одного клиента.
Ну просто не за что зацепиться!
Агапова задержали, взяли его одежду и обувь на экспертизу, проверили на связь с Коблер и Горкиным — ничего. И его отпустили.
Сутки спустя после нашего разговора с Валентиной и Сергеем, вернувшись от Мирошкина, который поделился с нами информацией по подозреваемому, мы с Лизой целый вечер прорабатывали разные версии, связанные с личностью Агапова. Художник. Учился в художественном училище. Живет один, родители умерли. Не женат. Много рисует, продает пейзажи на рынке, у него хозяйство, кролики, куры, индюки. Большой сад. Все соседи отзываются о нем как о добром, душевном человеке. Дети в нем души не чают. Только вот личная жизнь не складывается, хотя в свое время у него был непродолжительный роман с почтальоншей Машей.
— Люди Мирошкина разговаривали с Гамлетом, и он сказал, что у него и так много покупателей, причем постоянных. Да и с Агаповым он практически не общается, так просто, соседи. У Гамлета большая семья, жена, трое детей и двое братьев. У них с Агаповым общий только забор, разделяющий их сады. И с какой стати Агапову искать покупателя для гамлетовского мяса? — недоумевала Лиза. — Понимаешь, это нестыковка. Это — неправильно, нелогично. Это бред сивой кобылы! И это зацепка! Единственная!
— К тому же станция-то Анисовая, — подлила я масла в огонь.
И мы с ней покатили ночью на Анисовую. Как две ненормальные, ухватившиеся за последнюю соломинку.
— Хлудневых в Анисовой нет, Мирошкин проверял, — говорила Лиза. — Но Анисовая есть Анисовая. И Горкин боялся кого-то именно с этой станции.
— Мирошкин спрашивал Агапова, есть ли у него знакомые по фамилии Хлудневы. Говорит, что нет.
Надо сказать, что Агапов, этот долговязый, с добрым лицом молодой мужчина, всем своим видом вызывал сочувствие. Таким, как он, Лиза помогала обычно бесплатно, для души. Откуда вдруг в ней желание увидеть в нем убийцу!
На улице было, как назло, холодно, ветрено, сыро. Мы с трудом, беспокоя жителей станции, нашли его дом. Окна его светились. Художник еще не спал, может, ужинал или смотрел телевизор, а может, читал. Или вышивал. Думаю, что мужчины такого типа вышивают или вяжут. А что еще делать в одиночестве?
— Глафира, я пистолет взяла, — вдруг произнесла Лиза, стуча зубами прямо над моим ухом. Мы с ней распахнули калитку и приблизились к крыльцу.
— Ну и правильно. Вот сейчас увидит нас, отложит в сторону спицы, да и пальнет по нам из пулемета, — грубо пошутила я.
— Снова ты за свое, — огрызнулась Лиза. — Говорю же — ему не было резона беспокоиться о гамлетовском мясе, сколько тебе можно повторять?! Он специально передал записку Головко, чтобы тот ушел в кухню и чтобы не видел, что будет происходить в темном коридорчике.
— Ты упрямая, Лиза.
— Постой. Смотри, сарай.
— И что? Зачем тебе сарай?
— Потом объясню. Между прочим, я, кроме пистолета, еще и фонарик прихватила, а ты — нет! — Лиза достала из кармана куртки фонарик, мы подошли к низкой двери, ведущей в промокший и почерневший от влаги и времени деревянный сарайчик. Кругом была тишина, слышно было только, как идет дождь, да с веток деревьев скатываются крупные капли воды, со звоном падая на какую-то жестянку. Луч яркого света от фонарика рассекал густую темноту, пока световой круг не замер на ржавом засове. Мы открыли сарай. Вошли внутрь. Ничего особенного. Какие-то бочки, пустые ведра, женские капроновые чулки, набитые луком и подвешенные к низкому потолку на крючьях, банки из-под масляной краски. На полках — припудренные пылью банки с соленьями, вареньем и компотами. Сбоку имелась еще одна полка, на которой лежал опутанный паутиной старый рыжий чемодан.
— Давай, Глаша, помогай!
Мы опустили чемодан на земляной пол, легко открыли замки, распахнули и сразу поняли все.
Чемодан был набит постельным бельем в фирменной упаковке — полиэтиленовые пакеты с пропечатанными на них синими буквами «РЖД» и красными, желающими пассажирам счастливого пути. На самом дне чемодана лежали два клетчатых шерстяных пледа кремового цвета, один вид которых нарисовал в моем воображении купе с заправленными постелями и мелькающими пейзажами за окном.
— Не хватает только стука колес, честное слово!
— А ты говоришь, — сияла Лиза. — Подворовывала наша проводница, скромненько так. Вот тебе и ниточка, которая соединяет Валиных родителей и Агапова. Все, пошли.
И мы, прихватив один комплект постельного белья (Лиза сунула его под куртку), вышли из сарая и поднялись на крыльцо. Позвонили.
— Кто там? — спросил мужской голос.
— Мы из Следственного комитета, — сказала уверенно Лиза. Понятное дело, назовись она адвокатом, Агапов просто не открыл бы. Зачем ему адвокаты? А вот следственный комитет — это звучит серьезно, конкретно. Тем более что его только что отпустили.
Послышался звук отпираемого засова. Тяжелая деревянная дверь открылась. Вспыхнул свет, в нос ударил запах жареного лука, и мы увидели Агапова в растянутых трениках, тапочках и толстом желтом свитере.
— Из Следственного комитета, говорите? — Он недоверчиво оглядел нас, замерзших, напуганных собственной дерзостью.
— Да. Нам только задать пару вопросов, и все, — произнесла Лиза, и я заметила, как зашевелилась правая рука в ее кармане, проверяя, на месте ли пистолет.
— Ну, ладно, проходите.
Он впустил нас в дом, провел на кухню, где на столе стояли сковородка с жареной картошкой, миска с солеными огурцами.
— Может, поужинаете со мной? — Он как-то грустно посмотрел на нас, остановил взгляд на Лизе. — Послушайте, не валяйте дурака. Вы — Лиза Травина, адвокат. Вы защищали одного моего знакомого художника, которого обвиняли в краже монет у собственной бабки. Александр Куликов, может, помните? Я видел вас на процессе!
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
