— Я так и думал. Я часто видел, как вы читаете там по утрам, но не решался вас беспокоить. — Он похлопал ее по руке.
После ужина мистер Марсден увел Карен в библиотеку, а Роуэн ушел под руку с матерью.
— Да, моя дорогая. Ваше пребывание здесь принесло нам большие перемены. — Мистер Марсден окинул комнату задумчивым взглядом. — В каком-то смысле вы вернули нам сына.
У нее перехватило дыхание. Неужели это действительно ее заслуга? Неужели она внесла в их жизнь серьезные перемены, сравнимые с теми, которые произошли в ее собственной жизни после встречи с Роуэном?
— Я всегда навещал вас, — возразил Роуэн.
— Не спорю, время от времени это случалось, — с упреком ответила ему мать, — но одного факта твоего присутствия нам недостаточно, мы ждем от тебя большего. К тому же чаще всего ты вел себя так, будто предпочел бы находиться где угодно, только не здесь.
— Неужели я действительно так себя вел? — помедлив, произнес Роуэн. — Что ж, впредь я буду более внимательным к деталям и позабочусь о том, чтобы ничто не отвлекало меня от вашего общества.
— Это было бы чудесно, дорогой. И не забудь привезти с собой Карен.
Неожиданно Карен начало казаться, что все это какая-то ошибка. Родители Роуэна даже отдаленно не представляли себе, какие чувства она испытывает к их сыну и какие запутанные отношения их связывают. Ее сердце трепыхалось, как пойманный в капкан кролик, раздираемое то смертельной тоской, то безграничной радостью. Карен осторожно освободила ладонь из-под руки мистера Марсдена.
— Мне кажется… я немного устала.
Внезапно рядом с ней возник Роуэн.
— Я обещал Рою, что вы не будете переутомляться. Вы готовы удалиться к себе в комнату?
Первым ее побуждением было отказаться, но она подавила это желание и пожелала всем спокойной ночи. Карен слишком устала, чтобы спорить, поэтому молча позволила ему проводить себя в спальню.
У дверей он обернулся и посмотрел на нее.
— Отец с матерью рады вам, Карен. И я тоже. — Не успела она осознать, что происходит, как он взял ее за плечи и поцеловал в лоб. — И я тоже, — повторил он. Роуэн не отрываясь смотрел на нее, и его глаза потемнели от желания.
Ее плечо горело под его рукой. Дрожа, она опустила глаза.
— Карен, я…
Она замерла.
Роуэн шумно выдохнул.
— Нет, ничего. Спи спокойно, увидимся завтра утром.
Глубокой ночью Карен услышала над головой шаги — Роуэн ходил по своей комнате. Она долго лежала без сна, прислушиваясь. Может быть, он думает о ней? Когда они прощались у дверей, он хотел ей что-то сказать, но в последний момент передумал. На следующее утро она обнаружила под дверью записку. Роуэн вернулся на участок.
У Карен стало тяжело на сердце. Она вспомнила, как он смотрел на нее, она знала, чего он хотел. Он снова отступил.
Мэри принесла поднос, и Карен вышла в патио. Есть не хотелось, но она все же заставила себя проглотить яичницу-болтунью. Рассеянно блуждая взглядом по далекой полоске леса, Карен снова задумалась над приближающимся отъездом. Над садом возвышалась голубятня, и Карен задумчиво следила за тем, как изящные птицы слетают на лужайки в поисках завтрака.
Она представила, как они с Роуэном могли бы бродить по этим местам, как они могли бы любить друг друга на массивной дубовой кровати.
«Святые угодники!» — подумала она, окидывая взглядом дом, она должна обуздать свое воображение. Роуэн так переменчив. Он вечно поражал ее своей способностью мгновенно воспламеняться, а в следующее мгновение становиться холоднее льда, обнадеживать ее и снова отталкивать. Он будто намекал на что-то, внушал ей надежды, а потом ускользал. Они ступили на неверную дорогу, которая никуда не ведет.
Через десять дней она уедет, и найдет свое будущее дома. А Роуэн так и будет жить внутри тех крепостных стен, которые выстроил вокруг своего сердца.
Глава 18
В следующие выходные снова приехал Роуэн.
— Как продвигаются твои упражнения? — поинтересовался он, как только выбрался из «ягуара» и поздоровался с родителями. — Доктор Гросс сказал мне, что разорванные связки начали восстанавливаться.
Карен замялась. В последнее время Роуэн вел себя не так, как обычно, и ей начало казаться, что он уже не отгораживается от нее. Но сегодня она уловила в его поведении какое-то внутреннее напряжение, как будто он предчувствовал, что в его жизни намечаются серьезные перемены.
— Мне намного лучше, и через неделю уже можно будет снять скобки.
— Отлично, послушаем, что скажет врач, а потом обсудим твои планы. Что, если нам немного прогуляться?
После чая, во время которого прошел дождь, освеживший траву на лужайках, Роуэн пригласил Карен на галерею, вдоль стен которой длинной чередой висели портреты предков семейства Марсденов.
— Каждый из моих прародителей запечатлен в возрасте тридцати пяти лет, — пояснил Роуэн. — Это мой прадед Гарри, — он указал на один из портретов, — а это его жена Кэролайн. Она родила ему восьмерых детей, но всего у него их было тринадцать.
— Тринадцать? — изумилась Карен.
— Если считать тех, что занесены в церковные списки, — с усмешкой добавил Роуэн и перешел к следующему портрету. — Мой дед Натан. Хотя он и не был старшим в семье, но сумел сколотить себе такое солидное состояние, что заставил других относиться к себе с уважением. — С озорной усмешкой, от которой его глаза вспыхнули, Роуэн обернулся к Карен.
Она отвернулась, с трудом сдерживая смех. Да, он действительно изменился, стал гораздо мягче. Карен снова взглянула на стоявшего рядом с ней мужчину, и ей показалось, что она видит его впервые.
Искорки, плясавшие в его глазах, приглушили — хотя и не совсем — бушующий огонь страсти. Куда девалось его высокомерие, служившее ему своеобразными доспехами, которые он неизменно надевал, стоило ей пересечь невидимые границы. Роуэн будто повернулся к ней другой, неведомой стороной, сохранив при этом всю свою физическую притягательность. Карен с испугом поняла, что этот новый Роуэн представлял для нее куда большую опасность.
А она? Она тоже изменилась, что было неудивительно, поскольку в течение четырех месяцев она была его ученицей. Карен понимала, что никогда не пожалеет о том, что встретилась с Роуэном, даже если им не суждено быть вместе. Полученный опыт помог ей лучше узнать себя. До этой встречи она жила только работой и была женщиной, думающей только о своей карьере. Теперь Карен понимала, что прежде всего является просто женщиной — женщиной, которая может многое дать своему избраннику. Она была женщиной со страстным сердцем, которое до встречи с Роуэном не знало любви. Именно Роуэн помог ей открыть себя настоящую, узнать свои уязвимые места и достоинства, которые отныне она будет ценить. Разве это не величайший дар, который мужчина может дать женщине?
