Между прочим, психологи открыли несколько других способов терапевтического вмешательства, которые могут помочь жертвам травм. Социальный психолог Джеймс Пеннебейкер спустя несколько недель после критического инцидента просил пациентов четыре вечера подряд записывать свои самые сокровенные мысли и чувства, связанные с перенесенной травмой, а также выделить, каким именно образом этот инцидент может повлиять на их жизнь[141]. Конфиденциально, только для себя. И это все. Ни консультаций с психотерапевтом, ни групповой терапии, ни советов, как справиться с перенесенной травмой и жить дальше. Просто письменное задание. Обычно это дает заметный эффект, помогая справиться со страданием от перенесенного горя и стресса. Лично для меня не вполне очевидна высокая эффективность такого метода. Во всяком случае менее очевидна, чем немедленное участие, возможность поделиться своим горем и получить совет. Но наши предположения обычно оказываются неверными.
Пеннебейкер считает, что его метод работает, потому что после периода страдания и обдумывания произошедшего людям требуется наконец изложить все на бумаге, чтобы лучше понять событие и свою реакцию на него. И по-видимому, больше всего такая практика помогает тем людям, которые начинают изложение своих мыслей с разрозненных и бессвязных описаний, а затем приходят к последовательному, связному рассказу, который расставляет все по своим местам.
А кто-то, также из благих намерений, старается уберечь подростков от негативного влияния сверстников, которые вовлекают их в преступную деятельность или саморазрушительное поведение. Результаты оказываются еще более плачевными, чем программы ДСКИ для людей, перенесших сильные потрясения.
Несколько десятилетий назад заключенные тюрьмы Рауэй штата Нью-Джерси решили предостеречь социально не защищенных подростков от совершения преступлений. Заключенные решили показать детям, что из себя представляет тюрьма, в том числе с помощью рисунков, изображающих убийства и изнасилования, которые совершаются в тюремных стенах. Документальный фильм получил несколько наград и был показан по каналу Arts & Entertainment (А&Е), где он дал начало серии программ с аналогичным названием «Напуганы, точно!». Это название и практика создания подобных документальных фильмов широко распространились по всей территории США.
Для того чтобы определить, работают ли эти программы, было проведено семь экспериментов[142]. Каждое исследование показало, что дети, посмотревшие «Напуганы, точно!», более склонны к совершению преступлений, чем дети из контрольной группы, с которыми не проводили подобные профилактические действия. В среднем рост криминальной активности составил 13%.
Программа тюрьмы Рауэй действует до сих пор, и за это время более 50,000 подростков из Восточного Нью-Джерси побывали в этой тюрьме. Давайте умножим 50,000 на 13%. Получается 6,500. Именно столько подростков не пошли бы на преступление, если бы благонамеренным заключенным тюрьмы Рауэй не пришла в голову их чудесная идея. И это только в штате Нью-Джерси, а программу воспроизводили повсеместно. Подсчеты, проведенные Институтом общественного порядка штата Вашингтон, показали, что каждый доллар, потраченный на «Напуганы, точно!», влечет за собой $200 расходов на борьбу с преступностью и содержание заключенных.
Почему же программа «Напуганы, точно!» не работает? Мне тоже кажется, что должна бы. Мы не знаем наверняка, почему она не работает, и, разумеется, не знаем, почему она оказывает на подростков эффект, противоположный задуманному, но это не важно. То, что эту программу начали, — трагедия. То, что ее так и не остановили, — преступление.
Почему эту программу до сих пор не закрыли?[143]Рискну предположить, что причина в кажущейся очевидности того, что подобная программа должна, просто обязана работать. Множество людей, включая политиков, предпочитают доверять собственным догадкам, причинно-следственным гипотезам, а не научным данным. И здесь ничего не меняет тот факт, что сами ученые не могут предложить ни одного убедительного объяснения, почему программа не работает. Ученые, особенно социологи, не попадаются в ловушку собственных интуитивных причинно-следственных теорий, столкнувшись с противоречивыми данными, потому что они хорошо помнят о правиле ПООН: Предположения Обычно Оказываются Неверными.
Программа просвещения против наркотиков (D.A.R.E., Drug Abuse Resistance Education) — еще одна попытка уберечь детей от проблем. В рамках программы полицейские должны прослушать 80-часовой курс методики преподавания, а затем посещать занятия по антинаркотической пропаганде, чтобы доносить до детей информацию о пагубности наркотиков, алкоголя и табака с целью снизить уровень употребления этих веществ в будущем. Суммарные дотации на эта программу составили $1 млрд в год. Согласно данным сайта D.A.R.E., в ней приняли участие 75% американских школ, а также 43 государства мира.
На самом деле программа D.A.R.E. ничуть не снижает уровень употребления наркотиков среди несовершеннолетних, как считалось в последние 30 лет[144]. Однако руководители программы отказываются признавать неэффективность D.A.R.E. и активно борются с критиками, которые предоставляют доказательства безрезультатности их деятельности. Новейшие программы, которые должны дополнить или даже заменить оригинальные версии, еще не изучены экспертами как следует.
Почему не работает программа D.A.R.E.? Мы не знаем. Было бы хорошо, если бы мы знали, но необязательно знать причины. Кстати говоря, некоторые программы по борьбе с употреблением наркотиков, алкоголя и табака, например LifeSkills Training и Midwestern Prevention Project, действительно работают[145]. Они содержат некоторые направления, отсутствующие в программе D.A.R.E., в частности, учат детей, не достигших подросткового возраста, противостоять влиянию сверстников. Разработчики программы D.A.R.E. исходили из предположения, что полицейские играют важную общественную роль в глазах подростков. Любой социальный психолог мог бы им рассказать, что сверстники — основной источник влияния на подростков. Более успешные программы также информируют детей об употреблении наркотиков и алкоголя подростками и взрослыми. Вспомните, что эта информация часто оказывается сюрпризом для них: статистика показывает, что число пьющих подростков меньше, чем думают сами подростки, а точные сведения о поведении других могут положительно повлиять на их собственное поведение[146].
