Я закрыла глаза, снова почувствовав головокружение и навалившуюся усталость.
– Глянь в рюкзаке. Все, что нужно для доказательства его вины, – там. Медальон Лорен, ее дневник и фотография, подтверждающая, что он следил за ней перед тем, как убить.
Келвин кивнул, очевидно, потрясенный.
Подойдя к окну, Келвин посмотрел на заснеженные леса, подступавшие к Айдлвайлду. Заложив руку за шею, он методично разминал ее. Я видела, что парень нервничает, и от этого у меня в груди вновь все скрутилось в тугой узел. До этой минуты Кэл не представлял, что нам противостоит убийца.
– Моя карта у тебя? – спросил он, не оборачиваясь. – Корби сказала, что ее взяла ты. Я не сержусь, но она мне нужна.
– Нет, она у Эйса. Он ищет меня, Кэл. Я забрала улики, доказывающие, что Эйс убил Лорен Хантсмен. Он не даст мне уйти. Айдлвайлд помечен на карте; думаю, он придет сюда.
– Пусть приходит, внутрь ему не пройти, – грозно заметил Келвин.
– Пользуясь картой, он сможет быстро дойти сюда, не боясь заблудиться. – Хотелось удавиться оттого, что сама вручила этому маньяку карту. Какая беспечность! О чем я только думала, так легко доверяя ему?
– Оружия у него нет. Но он силен, Кэл. И умен. Почти как ты.
Келвин прошел к столу в другом углу комнаты и выдвинул верхний ящик. Достав пистолет, вставил полный магазин и засунул за пояс. Я знала, что у Верстеегов в Айдлвайлде были пистолеты; глава семейства получил разрешение даже на запрещенное оружие, а Келвин рос охотником.
Его глаза встретились с моими.
Глава 30
Келвин принес мне на ужин куриного бульона и хлеба. Потом пошел будить Корби. Увидев ее на верху лестницы, я ничего не могла с собой поделать: торопливо отставила поднос с ужином, скинула одеяла и бросилась к ней. Нетрезвый, одурманенный взгляд подруги прояснился, едва она увидела, как я бегу к ней по ступенькам. К тому мгновению, когда я сжала ее в объятиях, Корби уже громко рыдала.
– Я думала, умру, – хватала она ртом воздух. – Думала, ты уже наверняка погибла.
– Никто не погиб, – заметил Келвин, и я, не поворачиваясь, «видела», как он закатывает глаза при виде нашей эмоциональной встречи.
– У меня не было ни крошки еды, – жаловалась Корби. – Они оставили меня в хижине умирать. И я бы умерла, если бы Кэл не нашел меня.
– Ну, разумеется, я бы тебя нашел, – встрял Келвин.
Я удивилась:
– Но Эйс говорил, будто бы оставил тебе два батончика мюсли и флягу, нет?
По короткому виноватому взгляду в сторону брата стало ясно, что Корби опустила эту часть истории.
– Да, но это же почти что ничего! Не хватит на два дня. И потом, батончики были лежалые, я ела через силу.
Сейчас страсть подруги к мелодрамам меня не раздражала. Я обняла ее еще крепче.
– Я так рада, что ты жива и в безопасности.
– Мы с Келвином пытались дозвониться до полиции, но связи нет, а у Кэла мобильник вне зоны доступа, – рассказывала Корби. – Поэтому он собрался сам отправиться на поиски Шона и Эйса и доставить их сюда. Гражданский арест – так это называется, Кэл? Они идут пешком, а у брата снегоход. Я рассказала ему, что они хотят спуститься с гор и угнать машину, но он хочет выступить завтра рано утром и патрулировать все дороги. Им не уйти.
– Но Шон… – ошеломленно начала я.
– Я применю силу, если потребуется, чтобы задержать их, – сказал Келвин. – Клянусь, они не покинут Титон иначе как связанные на заднем сиденье моего джипа.
Я, мигая, уставилась на Келвина. Почему он говорил так, будто Шон был жив? Он же застрелил Шона и сжег его тело. Я сама это видела!
– Представляешь, Келвин нашел брошенный снегоход на обочине. Вот удача, правда? – продолжала Корби. – С ключом зажигания и все такое. В нем была рация, и Келвин думает, что снегоход, вероятно, принадлежал рейнджеру парка. Брат пытался связаться по рации, но ее кто-то сломал.
– Удача, – пробормотала я, соглашаясь, а по спине прокатился холодок. Келвин взял снегоход около хижины рейнджеров. Почему же не поправит сестру? Зачем лжет ей?
Он что, собирается притворяться, будто не убивал Шона? Да ладно, полиция бы все поняла. В конце концов, Шон был опасным преступником. И потом, Келвин убил его в порядке самообороны.
Так, да не так.
Как бесчисленное количество раз напоминал мне Джуд, Шон был безоружен, когда Келвин спустил курок.
Я вернулась в постель окоченевшей, но не от холода. Келвин внимательно следил за мною весь вечер и, выполняя свое обещание, не давал мне заснуть, пока температура у меня не поднялась до безопасного уровня. Даже глядя, как он проверяет засовы на двери, я страшилась темноты и того, кто мог попробовать вломиться к нам, пока мы спим. Там, в лесу, бродил Джуд. Запертая дверь могла задержать его, но не остановить. Все будущее убийцы зависело от того, сумеет ли он уничтожить улики, изобличавшие его. Интуиция подсказывала мне, что Джуд был настроен очень решительно.
Келвин поселил меня в «медвежьей» комнате на втором этаже, где я всегда спала, приезжая в Айдлвайлд. Мистер Верстеег оформил каждую спальню тематически, в моей была кровать из бревен с медведиками на покрывале, искусственный коврик в виде «медвежьей» шкуры и фотографии медведей по стенам. На одной черная медведица играла с двумя медвежатами, на другой, обнажив клыки, ревел гризли. Мне внезапно захотелось поменяться с Корби комнатами – у нее была «рыбацкая». Не хотелось освежать в памяти вчерашнее столкновение с гризли… и то, что случилось потом, в убежище.
Я лежала в кровати, слушая, как внизу вышагивает Келвин. Он выключил телевизор, прислушиваясь к любому подозрительному звуку, погасил свет внутри, оставив только фонари, ярко освещавшие все входы в дом. Никто, поклялся он мне, не смог бы войти внутрь незамеченным.
Когда я уже задремывала, раздался негромкий стук в дверь.
– Кэл?! – вскрикнула я, резко садясь на кровати, подтянув одеяло до подбородка.
Он скрипнул дверью.
– Разбудил?
Я облегченно выдохнула:
– Нет. Заходи, садись. – Я похлопала по матрасу рядом с собой.
Келвин не стал включать свет.
– Просто хотел проверить, в порядке ли ты.
– Немного страшно, но с тобой я чувствую себя в безопасности. – Каким бы умелым и решительным ни был Джуд, с Келвином ему не справиться. Даже если Джуд найдет Айдлвайлд, если попытается пробраться внутрь, Келвин его остановит. Так я убеждала саму себя.
– Никто сюда не проберется, – заверил меня Кэл, и мне понравилось, что, как и в старые времена, он прочитал мои мысли.
