Ровесников здесь, в отличие от других Постов, не было даже близко. Самому младшему, грустному пареньку с большим, как у гидроцефала, черепом, давно стукнуло двадцать, ну и бородатый, если побреется, потянет лет на двадцать пять. Остальным далеко за тридцатник. Возраст женщин вообще не подлежал определению. Не из-за принятых на Земле условностей, а потому, что любая чаровница, не умывайся она более ста часов, превращается в неряшливую суку.
– Ты вот что, – сказал щекастый, привлекая внимание взмахом узловатых пальцев. – Не раскисай, а сразу берись за работу. В твои обязанности входит…
– А в твои? – отрешенно спросил Тихон, не сводя глаз с потолка.
– Это ты зря, – сердечно произнес он. – Если б Радик не кочевряжился, ему бы легче было, он сам потом признался. Так что скидывай свой наряд, не то перепачкается.
Гидроцефал оживился и в предвкушении чего-то занимательного заерзал на койке.
– Иди сюда, – угрожающе сдвинув брови, сказал пузатый.
– Если Макс зовет, надо идти, – подал голос старик.
– Ну ладно, – пузатый слез с кровати и медленно направился к Тихону, при этом было отчетливо слышно, как отрываются от пола его липкие пятки. – Пока иду, можешь передумать, – предупредил он.
– Парень, ты это пробовал? – интимно спросила вторая дама, устраивая щеку на пухлой ладошке. – А вдруг понравится?
Макс остановился возле Тихона и, сунув руку в трусы, почесался.
– Вот и я, – весело сообщил он. – Ты еще не готов? Может, этих стесняешься? – махнул он на женщин. – Напрасно, они у нас мужиков не любят.
Он озадаченно понюхал ногти и бросил кулак вниз. Единственное, что успел сделать Тихон, это зажмуриться. Он знал, как убивать, но драться его не учили. Удар пришелся по носу, и Тихон ощутил, что его лицо утратило симметрию.
– У нас тут командиров нет, понимаешь? – с неподдельной теплотой сказал Макс. – У нас тут самоуправление. То есть кто-то сам всеми управляет. Этот кто-то – я.
– Только не мной, – возразил Тихон.
Зрители скроили сочувственные физиономии и выразили взглядами крайнюю степень сомнения. Старик подобрал венозные ноги и приподнялся на кровати – ему было плохо видно.
Самоуправляющий сжал кулак и отвел его вверх. Вряд ли он был хорошим бойцом, но для такого противника, как Тихон, особое мастерство не требовалось. Тяжелая болванка кулака чиркнула его по уху и врезалась в ключицу. Левая рука мгновенно налилась усталостью, и от локтя до запястья пробежали иглы электрических разрядов.
– Ну? – просительно произнес Макс.
– Чего ты от меня хочешь? – сказал Тихон, высмаркивая в ладонь кровяные сгустки.
– Видишь ли, жизнь без женского общества…
– Конечно. Все, что пожелаешь. Может, мне и правда понравится… Только не бей, – жалобно прошептал Тихон.
– Что ты, дурашка! Зачем мне тебя бить? Ты такой милый.
Тихон суетливо стащил рубаху и, сняв ремень, принялся расстегивать брюки.
– Пусть они все закроют глаза. Хотя бы в первый раз.
– Кому не понятно? – гаркнул пузатый, поворачиваясь к операторам.
Тихон проследил за движением его зрачков и, дождавшись, когда они перекатятся на старика, быстро полоснул Макса по горлу. Потом вытер пряжку о его упругий живот и начал одеваться.
Вспоротая кожа разошлась широкой улыбкой, и под ней показались розово отсвечивающие жилы. Между ними болталась пара перерезанных концов – из нижнего вырывался темный пульсирующий фонтанчик.
Макс обхватил шею, словно боялся, что голова отвалится, и растерянно прислонился к стене. Майка под раной окрасилась в бордовый цвет, и вскоре с нее потекла ленивая струйка. Он чуть шевельнулся, и лужа на полу стала расти быстрее. Макс переступил с ноги на ногу и, удивленно воззрившись на Тихона, что-то проартикулировал. Звука не было, из гортани вылетел лишь прерывистый хрип.
В кубрике воцарилась гробовая тишина. Старик поднялся в полный рост и внимательно наблюдал за бессмысленными действиями Макса. Тот отнял руку от пореза и, пошатнувшись, вытер ее о мокрые трусы, затем осмотрел и снова прижал к ране.
– Он же сейчас умрет, – оцепенело выговорил бородатый.
– Умрет, умрет! – захлопал в ладоши гидроцефал. – Пускай Макс умрет!
Женщины взялись за руки и, одинаково кусая губы, завороженно следили за каждой падающей каплей.
Тихону опять, как тогда в кабине, показалось, что данную минуту он не проживает, а видит во сне. Он свесился на кровати и обмакнул палец в кровь. Настоящая.
В кубрике посветлело, и густая лужа отразила чей-то силуэт.
– Всем, кроме сто девятого и сто сорок восьмого, срочный сбор. Влипание через десять секунд.
По экрану скакала бесконечная нитка помех, и разобрать, кто на связи, Тихону не удалось.
– В нижнем отделе, – скороговоркой бросила соседка и полезла в свой шкаф.
Тихон достал обруч и провел ладонью по внутренней стороне. Воде, чистый. На лоб он лег мягко, но плотно. Его размер. С тех пор, как Тихон попал в армию, они еще ни разу не промахивались: и комплекты формы, и белье, и датчики – все приходилось впору.
Никакой дополнительной аппаратуры за квадратной дверцей не было, только комбинированный разъем. От него тянулся эластичный кабель, расходившийся в теле обруча тонкими усиками.
Здесь даже браслет не нужен. Перевернулся на койке – поел, протянул руку – влип. Не Пост, а ортопедический костюм.
Рядом елозил Макс. Он уже не хватался за артерию, а лишь слабо водил руками по полу. Пленка свернувшейся крови морщинилась и скатывалась в лохматые комки. Макс еще жил, но ему оставалось буквально два-три вздоха.
Бородатый и женщина с сальными блондинистыми волосами продолжали пялиться на издыхающего самодержца. Значит, это их номера назвали – сто девятый и какой-то еще. А Макс не освобожден. Одного оператора где-то не досчитаются. Попробуем восполнить.
Тихон опустил веки и постарался думать о приятном. Вокруг распространился слабый аромат вишни. Годится, мысленно зафиксировал он. Вишня годится.
Он очутился на ровной площадке посреди бескрайней воды. Остров был не таким уж и маленьким, однако все берега просматривались. Слева высилось несколько построек явно технического назначения, сзади стояли ряды боевых машин. Пятьсот единиц, или около того, все – незнакомой модели.
Танк самостоятельно сделал анализ воздуха: три процента кислорода и целая орда опасных микроорганизмов. Это не колония, и даже не завод. Стоянка.
Земля была уложена металлическими плитами с фрикционным покрытием, траки себя на нем чувствовали весьма комфортно. Тихон проехал метров сто и резко затормозил. Либо площадка была волшебной, либо у Т-12 усовершенствовали ходовую часть.
Он также отметил серьезные изменения в двигателе, а накопитель увеличил объем и стал щедрее. Проба вооружения сделала Тихона совершенно счастливым: вместо двух больших и четырех малых пушек он обнаружил всего три, но какие! Мощность выстрела варьировалась от сигнальной вспышки до чудовищного разряда, способного одним махом выжечь половину кита.
