Может быть, она ждала моей реакции. Но что я должен был ей сказать?
Она уточнила, что будет ждать меня у входа в планетарий. «Кстати, как звали ту студенточку, которая всегда провожала меня на заседания миланской астрономической ассоциации?» – пытаюсь лениво припомнить я. Нет, не могу вспомнить ни имени, ни лица, а вот то, что заседания были порой очень интересными, помню хорошо.
Когда я подхожу к небольшому зданию из серого камня, Мануэла уже там. На ней желтая эластичная мини-юбка, оставляющая открытым километр ее длинных ног, и темная, кажется коричневая, блузка. Она набирает что-то на мобильнике, но, услышав мои шаги, отвлекается.
– Ну что, здесь до сих пор организуют семинары по астрономии? – спрашиваю я вместо приветствия.
– Какого хрена ты несешь? – слышу я в ответ.
Девушка настроена явно недружелюбно. Вокруг ее больших глаз темные круги, словно она не спала несколько ночей.
– Ничего, просто так. – Я делаю попытку обнять ее.
– Побудем на расстоянии, хорошо? – останавливает она меня жестом.
– Ты уверена? – удивляюсь я.
– Ты действительно неисправим, – говорит она, покачивая головой и улыбаясь. – Хотела бы я рассердиться на тебя, но не получается.
– Ну так и не сердись. – Я делаю вторую попытку, и на этот раз она не останавливает меня. – Что случилось?
Она смотрит на меня долгим взглядом, в котором больше ни тени враждебности. И тем не менее она выглядит как человек, который задумал совершить что-то неприятное и несколько дней, а может, и ночей мучился вопросом, как это совершить.
– Давай пройдемся, – предлагает она, и мы шагаем бок о бок по аллее, посыпанной галькой. Я уже и забыл, как спокойно и приятно в парке в такой час. Он почти безлюден, пахнет свежестью и влажными листьями, что так необычно для Милана.
– Луис, прежде всего я хочу попросить у тебя прощения, – начинает неожиданно Мануэла. – Я не должна была закатывать тебе скандал, когда мы виделись в последний раз. В конце концов, это не мое дело, каким образом ты зарабатываешь себе на жизнь, – добавляет она, и на ее лице появляется обычная насмешливая улыбка. – Откровенно говоря, если поразмыслить получше, эта работенка действительно занимательная.
– Ты тоже прости меня, – говорю я в ответ. – Раз уж мы откровенничаем, скажу: я не работаю жиголо.
– Нет? – Она останавливается. – Тогда какого…
– Я просто сказал тебе то, что ты хотела услышать, – признаюсь я. – Я не собирался оправдываться перед тобой за то, что я общался с тем типом. И меня взбесило, что тебе это взбрело в голову.
– Но сейчас-то ты можешь сказать мне, с какой целью ты разговаривал с этим отвратительным типом?
– Ну, насчет отвратительного я бы поспорил, – возражаю я. – Не заслуживающий доверия – это да, и к тому же жлоб.
– Только не говори мне, что ты встречался с ним ради того, чтобы составить его психологический портрет.
– Что-то в этом роде, – улыбаюсь я.
И в нескольких словах рассказываю ей о своем фильме, о многочисленных интервью, о работе инкогнито с сайтом свиданий. Она слушает меня, изумляясь, но не перебивая. А потом, остановившись посреди аллеи, взрывается неудержимым хохотом.
– Не могу в это поверить! – восклицает она наконец, вытирая выступившие слезы. – Ты что-то типа Маты Хари мужского рода!
– Ну да, типа. – Я тоже от души смеюсь.
– Как мне хотелось бы подвергнуть тебя пытке, чтобы вытянуть все твои тайны… – произносит она чуть охрипшим голосом, глядя мне прямо в глаза, и между нами пробегает искра знакомой нам обоим магии.
– Уверен, что в пытках тебе не было бы равных, – говорю я убежденно и собираюсь снова обнять ее.
Но она делает над собой усилие, чтобы больше не смотреть на меня, и идет дальше.
– Ладно, с определенной точки зрения я рада тому, что ты не зарабатываешь себе на жизнь этой профессией, – говорит она, пройдя несколько шагов. – Но это ничего не меняет, потому что главная проблема – Ева.
У меня перехватывает дыхание. Я совсем не ожидал, что она скажет такое.
– Чья проблема? – спрашиваю я осторожно.
– Твоя в каком-то смысле. – Она искоса глядит на меня. – Можешь быть уверен, мне известно все, что произошло между вами.
– Это она тебе рассказала?
– Да. Хотя, по правде сказать, я и сама догадалась обо всем в тот день, на фотосъемке в ее магазине. Но тогда я не придала этому особого значения, была слишком сконцентрирована на тебе. Трудно было не догадаться: воздух между вами так и искрил. А через неделю она мне случайно проговорилась, что ты приютил ее хорька. Как бы она ни старалась, она не смогла утаить, что ты вошел в ее жизнь, – фыркает она – почему-то это ее забавляет. – Я за десять минут вытащила из нее всю правду. Тем более что ей самой не терпелось рассказать обо всем.
– И ты принялась предостерегать ее от опасного Маты Хари?
– Нет! – Она шлепает меня по руке. – Я кажусь тебе способной на такое?
– Честно говоря, нет. Легче представить, как ты рисуешь ей карту моих эрогенных зон.
– Почти угадал, – смеется она. – Я посоветовала ей погулять и поразвлечься с тобой. Прости, конечно… Я не хочу вести себя с тобой, как с вещью. Ты действительно классный мужик, а я не из тех, кто ревнует, тем более что у Евы…
– …нелегкий период, – заканчиваю я фразу. – Это ты мне говорила не раз с тех пор, как мы познакомились. Но если тебя не волнует то, что я могу соблазнить и бросить ее, тогда в чем проблема?
– Проблема в том, что я правда думала, что для нее это будет поводом – только без обид, ладно? – хорошенько развлечься, развеяться, снова почувствовать себя живой, обрести душевное равно– весие…
– Ты забыла добавить: «сделать более упругими ягодицы», – ехидничаю я. – Слушая тебя, я вроде как на курсах по пилатесу[25].
– Брось, я говорю серьезно, – реагирует она с коротким смешком. – Две недели назад, когда вы с Евой… В общем, когда вы… были вместе в первый раз, она была действительно потрясена, Луис. В хорошем смысле.
То, как она говорила о тебе, как при этом блестели ее глаза… Я видела ее в таком состоянии лишь однажды… – Она запинается. – Я не знаю, что она рассказала тебе о своем прошлом…
Я уже хотел было признаться Мануэле в том, что и я тоже был потрясен, готов был рассказать о пережитом необычном ощущении, будто занимался любовью впервые в своей жизни, словно в рецепте, которым я пользовался тысячи раз, я наконец-то выделил его главный тайный ингредиент. Но вовремя сознаю, что занимался тем же самым и с Мануэлой, а это было бы неделикатно по отношению к ней.
