Глава 23 Новые начинанияПосле церемонии вручения премии Британской академии кино и телевизионных искусств я стала чаще встречаться с другими людьми, пострадавшими от ожогов, — как в благотворительных целях, так и по поводу второго документального фильма, который по плану должны были показать в начале 2011 года. Я встретилась с двадцатичетырехлетней ирландкой по имени Эмили. Когда ей было семь лет, в их доме случился пожар. Она получила ожоги семидесяти четырех процентов кожи. А двенадцатилетняя Терри получила серьезные ожоги в раннем детстве, и ей еще много лет предстоит восстанавливаться. Шестнадцатилетний Уилл обжег всю верхнюю половину тела на барбекю. А девятнадцатилетняя девушка по имени Адель во время эпилептического припадка обварилась кипятком в душе. Мы быстро находили общий язык, поскольку пережили похожие беды. Мы все знали, каково это — переносить одну операцию за другой, ненавидеть собственное отражение в зеркале. Я старалась помочь им, как могла.
— У меня был парень, — рассказала я им. — Большинство людей не будут обращать внимание на ваши шрамы, обещаю.
Эти ребята вдохновляли меня: именно таким людям я и собиралась помогать посредством нашего фонда. Казалось, передо мной открылся совершенно другой мир.
Кроме того, я познакомилась с мастером по визажу Кэйти. Она прислала мне письмо, в котором выразила желание работать у нас волонтером. Ее муж, Саймон, успешный бизнесмен, став нашим председателем, давал мне ценные практические советы и руководил сбором средств.
В начале июля мы с мистером Джавадом получили приглашение в сад Букингемского дворца на прием в честь шестидесятилетия принцессы Анны: там отметили нашу работу в Международном фонде защиты жертв нападения с применением кислоты. Мы общались с представителями других благотворительных организаций, а я все не могла поверить, что нахожусь в королевском дворце.
— Ты великолепно выглядишь, — с улыбкой сказал мистер Джавад, и я оглядела свое облегающее синее платье и розовые туфельки.
— Спасибо. Вы тоже. Отличный костюм, — улыбнулась я в ответ и сунула в рот волован[9].Даже сейчас мой пищевод доставлял мне немало хлопот: приходилось каждые восемь недель расширять его. Как только я проглотила печенье, сразу поняла, что оно сейчас вернется назад. О нет! Меня стошнит прямо в саду Букингемского дворца!
— Меня сейчас вырвет! — пробормотала я, стараясь крепко сжать губы.
— Вот, воспользуйся этим, — мистер Джавад сунул мне в руки свой шелковый платок.
— Ни за что! Я не могу! — покачала я головой. — Он слишком красивый, чтобы портить его.
— Да ладно, я не против, — настаивал он. К счастью, кто-то из официантов вовремя сунул мне кухонное полотенце. Я постаралась как можно незаметнее сплюнуть туда злосчастный кусок пирожного, а мистер Джавад помог мне избавиться от испачканного полотенца. Как унизительно!
— Давай прогуляемся по саду, — предложил доктор, и мы направились к идеально выстриженным газонам. Оказавшись одни, мы смогли поговорить.
— Как твои дела? — спросил меня мистер Джавад. — Ты счастлива?
— Да, я учусь быть счастливой, — улыбнулась я. Мы присели на скамейку у озера, заросшего розовыми водяными лилиями. — Благодаря вам.
Я думала о том, как мистер Джавад без устали помогал мне, искал самые лучшие методы лечения для девушки без лица, которую никогда прежде не встречал. Он был не обязан это делать — просто не мог по-другому, такой уж он человек. И теперь мистер Джавад мне как второй отец. Сколько раз я была готова сдаться, но не сдавалась, потому что не хотела его подвести. Сколько раз его письма и телефонные звонки поднимали мой боевой дух, давали силы продолжать борьбу.
Если у меня когда-нибудь будет сын, — подумала я, — назову его Али, в честь Мохаммеда Али Джавада.
— Я не хотел говорить тебе об этом раньше, — неуверенно начал мой собеседник. — Помнишь, я рассказывал тебе, что специалист, лечивший тебя в Стамбуле, раньше лечил турецкую актрису, которую облил кислотой ее любовник?
Я кивнула, и он продолжил:
— Когда того человека выпустили из тюрьмы, он ее убил. — Врач помолчал, наблюдая за выражением моего лица, потом спросил:
— Ты боишься, что с тобой может случиться то же самое?
Меня никто не спрашивал об этом прямо, но между мной и мистером Джавадом установились особые отношения. Мы были предельно честны друг с другом. Я видела, что он всерьез озабочен, и понимала, что должна сказать правду. Он не хочет, чтобы я страдала молча, хочет быть рядом и помочь.
— Да, — призналась я. — Не думаю, что Дэнни когда-нибудь изменится. А снявшись в фильме, я, вероятно, еще больше разозлила его. Я пошла в полицию и рассказала о нем, а ведь он предупреждал, чтобы я молчала.
— Но он проведет в тюрьме шестнадцать лет. Это долгий срок! — Я попыталась улыбнуться, и мистер Джавад понимающе кивнул. Мы помолчали. Он с грустью смотрел вдаль. О чем он думал в тот момент? Тоже опасался, что Дэнни придет, чтобы расправиться со мной?
Чуть позже мой спутник встал со скамьи.
— Сними меня на мой телефон, — озорная улыбка появилась на его лице.
— Но нам не разрешили здесь снимать, — напомнила я.
— Глупости! Должен же я показать своим родственникам в Пакистане, что был в Букингемском дворце!
После приема доктор не уехал, пока не посадил в такси меня.
— Настоящее такси! — приговаривал он. — Большая черная машина, а не эти финтифлюшки.
Я забралась на сиденье и помахала мистеру Джаваду рукой, в душе вознося благодарственные молитвы Богу за то, что позволил нам встретиться на этой земле.
А на следующий вечер был благотворительный обед в поддержку исламской общины — еще одной организации, к которой имел отношение мистер Джавад. Они помогали жертвам нападений с применением кислоты в Азии — тем, у кого не было возможности получить такое превосходное лечение, какое было доступно мне. И я стала их «послом доброй воли», ставя перед собой цель рассказать о них миру, привлечь внимание общества к их проблемам.
— Мне бы хотелось когда-нибудь съездить в Пакистан, — призналась я мистеру Джаваду. — Когда наш фонд окрепнет. Я хочу помогать жертвам таких нападений и в других странах.
А еще днем позже я присутствовала на церемонии вручения полицейской «Награды за храбрость», где убедила Дэвида Кэмерона позировать рядом со мной для фото.
— Думаю, он понятия не имел, кто я такая, но был слишком вежлив, чтобы просто прогнать меня, — со смехом рассказывала я маме на следующий день.
Несколько дней вихрем пролетели в хлопотах по подготовке торжественного банкета в честь открытия Фонда Кэти Пайпер. К этому времени со мной в офисе уже работала очаровательная дама по имени Кэролайн. Однако нам по-прежнему приходилось решать миллион вопросов — столько всего нужно было организовать!
