– Увидимся, ребята!
Даже не дождавшись ответа, мы выходим из зала. Всю дорогу до машины я иду на пару шагов впереди Лейк и практически тащу ее за собой. Не могу думать ни о чем, кроме того, что скоро мы останемся наедине! Нам никак не удается улучить для этого время, и мне до смерти хочется провести с ней пару часов, чтобы нас никто не отвлекал. А то я с ума сойду!
Запихнув ее в машину, я быстро сажусь за руль, завожу двигатель, поворачиваюсь к ней и впиваюсь в ее губы страстным поцелуем, умудряясь одновременно выехать задом с парковки.
– Уилл, ты хоть понимаешь, что мы уже едем? – протестует она, пытаясь высвободиться из моих объятий.
Взглянув в зеркало заднего вида, я быстро выкручиваю руль вправо и снова поворачиваюсь к Лейк.
– А то! Мы спешим! Тебе же скоро домой, у нас остается всего два часа!
Я снова прижимаюсь ртом к ее губам, но она отталкивает меня, упираясь рукой мне в лоб.
– Тогда перестань со мной целоваться и езжай! Не думаю, что мне понравится с тобой обниматься, если ты погибнешь в автокатастрофе!
* * *
– Тормози! – просит Лейк за несколько домов до нашего.
– Почему?
– Пожалуйста! Доверься мне!
Я торможу и паркуюсь у обочины. Лейк целует меня, а потом вытаскивает из зажигания ключи.
– Если мама увидит твою машину, то поймет, что мы вернулись. Она просила прийти вместе с тобой к нам, если мы вернемся рано. Не хочет, чтобы мы оставались наедине у тебя. Давай зайдем с черного хода, а машину заберем позже.
– Кажется, я влюбился в поразительно умную девушку! – Я восторженно смотрю на нее.
Мы оба выходим из машины и забегаем за дом, перед которым припарковались. Идем за забором, потом пригибаемся и быстро пролетаем следующие три двора, пока не оказываемся на задворках моего дома. Я беру у нее ключи и открываю заднюю дверь. Почему я чувствую себя взломщиком? Это же мой дом!
– Свет не включай! А то она поймет, что мы вернулись, – прошу я, провожая ее по темному коридору.
– Я ничего не вижу, – ворчит она.
– Разрешите вам помочь! – Я с готовностью беру ее за талию и подхватываю на руки.
Лейк верещит от удовольствия, обнимая меня за шею. Я несу ее в гостиную и аккуратно кладу на диван. Снимаю куртку и ботинки, а потом на ощупь нахожу ее в темноте. Провожу рукой по ногам, снимаю с нее обувь, а она тем временем скидывает куртку.
– Хочешь, я тебе еще что-нибудь помогу снять? – шепчу я.
– Ммм, сам рубашку сними! – хихикает она.
Я не возражаю и быстро стягиваю рубашку через голову:
– Слушай, а почему мы шепчемся?
– Не знаю, – все так же шепотом отзывается она.
Какое счастье снова слышать ее шепот… Смотреть, как она лежит на спине… на моем диване.
В ближайшие два часа между нами столько всего произойдет, что я окончательно теряю терпение. Собрав в кулак остатки силы воли, я не тороплюсь ложиться сверху, а встаю на колени рядом с диваном. Я безумно хочу ее, но сегодня вечером все должно быть, как захочется ей, а не мне. Когда дело касается Лейк, все мое терпение куда-то улетучивается в один момент!
В темноте я касаюсь ее щеки и мягко поворачиваю лицом ко мне. Дыхание Лейк учащается. Я сто раз прикасался к ней, но в темноте, когда нам никто не может помешать, даже простое прикосновение кажется куда более интимным.
Лейк обнимает меня за шею, и мы начинаем нежно целоваться. Ее губы влажные, холодные и просто идеальные, но как только они слегка приоткрываются и я начинаю ощущать ее вкус, то понимаю, что «идеальные» – недостаточно сильное слово!
Она страстно отвечает на мой поцелуй. Мы медленно исследуем тела друг друга, и мне хочется быть уверенным, что на этот раз я не стану торопиться. Пока мы целуемся, я продолжаю гладить ее по щеке, а потом медленно перехожу к шее, плечам, бедрам… Каждое мое движение раззадоривает ее, поэтому я обнимаю ее за талию и кладу руку под рубашку, ожидая, что она в любой момент может сказать «стоп».
Или, наоборот, попросит продолжить…
Лейк гладит меня по спине, притягивает к себе, давая понять, что я должен лечь рядом с ней на диван.
– Лейк, не надо, – немного отстраняясь, прошу я. – Если я лягу рядом с тобой на этот диван… – Я не заканчиваю фразу и тяжело вздыхаю. – Поверь мне. Нельзя это делать.
Она берет меня за ту руку, которой я обнимаю ее за талию, перекладывает ее на свой живот и ведет вверх, пока мои пальцы не утыкаются в чашки ее бюстгальтера.
Святые небеса!
– Уилл, я хочу, чтобы ты лег со мной на диван, – говорит она, и я тут же убираю руку, но только затем, чтобы снять с нее рубашку.
Точнее, сорвать с нее рубашку!
А потом ложусь рядом с ней. Как только я накрываю Лейк своим телом и чувствую, как она прижимается к моей груди, мы снова начинаем целоваться и рука моя возвращается в указанное ею место. Она улыбается, закидывает ногу мне на бедро, а я целую ее в шею.
– Я чувствую, как у тебя сердце бьется, вот тут! – Я целую ее в ямку между ключицами. – Так приятно!
– А еще оно бьется вот здесь! – отзывается она и на этот раз кладет мою руку под бюстгальтер.
– Господи, Лейк! – со стоном утыкаюсь я лицом в диван. – Что ты со мной творишь?!
Я хочу трогать ее. Везде! Не знаю, что меня останавливает… Какого черта я так разволновался?!
– Уилл?
Я поворачиваюсь к ней, помня, что моя ладонь все еще лежит на ее груди. Господи, да моя ладонь еще никогда не испытывала такого счастья!
– Нужно немного помедленнее? Лейк, ты только скажи!
– Нет, – качает головой она, гладя меня по спине. – Побыстрее!
Эти слова окончательно рассеивают все мои сомнения. Я нащупываю застежку ее бюстгальтера и спускаю бретели с плеч. Прижимаясь губами к ее нежной коже, я жду, пока она тихо не застонет, и начинаю ласкать ее грудь, но потом на мгновение замираю. В замке поворачивается ключ!
– Ш-ш-ш! – шепчу я.
Входная дверь распахивается, в гостиной зажигается свет. Выглянув из-за спинки дивана, я вижу, что по коридору идет Джулия. Уткнувшись в шею Лейк, я в ужасе шепчу:
– Черт! Это твоя мама!
– Нет-нет-нет, только не это! – шепотом восклицает Лейк, в панике пытаясь застегнуть бюстгальтер.
– Тихо! – Я зажимаю ей рот. – Может, она нас не заметит!
У нас обоих сердца чуть из груди не выскакивают. Я точно это знаю, потому что руку с груди Лейк так и не убрал. Она понимает, в какое неловкое положение мы попали.
– Уилл, убери руку! Жуть какая!
– Что она тут делает? – спрашиваю я, убирая руку.
