1. КТО ПОМОЖЕТ БЕГЛЕЦУ?
Астамир не потерял хладнокровия во время бегства. И убегал он, не в панике спасаясь, хотя бежал быстро. Ни о какой панике речи быть не могло, было только душевное смятение из-за того, что он вынужден был оставить отца. Это походило на предательство. Но это не было предательством, потому что, во-первых, таким был приказ отца, во-вторых, если бы Астамир не ушел и попытался отстреливаться на месте, он задержал бы отправку отца к врачу, и отец истекал бы кровью до тех пор, пока Астамира не убили бы... И каково было бы отцу смотреть, как убивают его сына?
Но и убегал Астамир тоже не безоглядно, несмотря на то что в него стреляли. Он не забыл прихватить с собой два автомата и к каждому по дополнительному рожку. Без оружия в его положении трудно было выжить. И, перебежав дорогу, Астамир в первых же подходящих кустах залег и стал смотреть, что там будет происходить, по ту сторону раздолбанного асфальтового полотна. Шальная мысль в голове мелькнула, что федералы захотят отца пристрелить, и Астамир приготовил оба автомата и один сразу в руки взял, прицелился, чтобы, если что, за отца отомстить. Солдаты шли открыто, не прячась, в полный рост и совершенно не ждали атаки под забором своего батальона.
Тут же к солдатам и спецназовцы присоединились во главе с офицером. Они отцом и занялись. Развернули плащ-палатку и стали отца перекладывать на нее. Астамиру хотелось крикнуть, чтобы осторожнее брали, но спецназовцы и без того старались быть осторожными. Переложив Умара, они сразу его понесли в сторону части. А офицер что-то с земли поднял. Издали в темноте не было видно, что именно, но Астамир по месту понял, что офицер подобрал его Лонг Гиан – последний подарок отца. Жалко, что сам Астамир забыл про него...
Но, если отца унесли, значит, есть надежда, что он останется в живых. Не может такого оказаться, чтобы в большом мотострелковом батальоне не было санчасти, чтобы не было в санчасти врача. А какой врач всегда бывает главным в армии? Конечно, хирург. Отцу хирург нужен... Может быть, и прооперируют его... Ведь сколько раз бывало, слышал Астамир, что в самом отдаленном горном селе, без оборудования, без света даже, врач проводил такую операцию, которую, считается, можно только в суперсовременной клинике проводить.
Здесь поблизости светилами медицины не пахнет. Но может же оказаться хороший хирург. Может... Отец сам всегда говорил, что он везучий... Должно ему повезти.
Спецназовцы ушли. На склоне остались только мотострелки. Они что-то искали там, осматривали место. Потом перенесли и положили рядом тела убитых Астамиром прапорщиков. Потом из-за угла машина выехала и остановилась рядом, закрыв Астамиру обзор. Но он, сдвинувшись в сторону на двадцать шагов, сумел увидеть, как грузят в машину тела.
Машина уехала. Следом за ней ушли и мотострелки. Наискосок по склону шли, недружно, без строя, прямо к углу забора. Видимо, с настроением не самым лучшим. И никто не оглядывался. А Астамир с трудом себя сдерживал, чтобы не наградить их несколькими очередями. Он мог бы многих уложить раньше, чем они среагировали бы. А потом сам бы ушел подальше... Но нельзя... Не нужно сейчас этого... Ведь у них в руках его отец.
* * *
Оставшись один, Астамир никуда не пошел. Он плохо знал эти места, никого не знал в недалеком поселке, и идти ему, по сути-то дела, было отсюда некуда. А место, где он пока лежал, казалось сейчас, в темноте, чуть ли не самым надежным укрытием. И сначала Астамир просто на спину откинулся и в небо смотрел. Небо было чистым и звездным, и эта чистота слегка успокаивала своим величием и грандиозностью. А успокоиться ему было необходимо, чтобы хотя как-то с мыслями собраться и решить, что следует сделать. Невозможно постоянно бродить вокруг батальона мотострелков и оставаться незамеченным. Обязательно кто-то увидит, сообщит, и тогда опять начнется – погоня, перестрелка, запутывание следов... Все это привычно и не слишком мучило бы Астамира, если бы не желание никуда не уходить отсюда, по крайней мере, не уходить далеко от места, где находится отец. И надо было решать...
