Он отвернулся, пальцы его замерли у нее на затылке. Напрасно он повел ее в баню. Пусть они и сольют свои тела в экстазе любви, но это все же не решит их проблем.
Поднявшись, Даг услышал, как девушка удивленно задержала дыхание, и внимательно взглянул на нее с высоты своего роста. На лице ее были написаны тревога и разочарование. Она ждала, что он возьмет ее, она хотела, чтобы он сделал это. Даг тоже страстно желал ее всем своим существом, но на этот раз он не мог беззаботно погрузиться в омут страсти.
Выйдя из парной и зайдя в мыльную, викинг опрокинул на себя ушат холодной воды. Протирая рукой глаза, он бросил взгляд через плечо: Фиона не последовала за ним, не попыталась вовлечь его в любовную игру, и ему пришлось смириться с этим. Оба они отлично понимали, сколь велика была пропасть между ними.
Раздумья его нарушил быстрый стук в дверь.
– Там Мина… ребенок… он сейчас родится! – выкрикнула Бреака; она запыхалась от быстрого бега и поэтому говорила с трудом.
Даг двинулся к двери в парную, но Фиона уже шла ему навстречу. Не проронив ни слова, она принялась натягивать на себя одежду, а потом быстро направилась к выходу из бани.
Даг поспешно схватил ее за плечо:
– Ты знаешь, что делать?
– Надеюсь.
При этих словах сердце викинга сжалось. Если что-нибудь случится с ребенком или его невесткой, вряд ли Фиона сумеет избежать наказания, а то и смерти.
Когда они подошли к дому, Фиона остановилась, чтобы отдышаться. Даг нежно погладил ее по руке и проводил взглядом, когда она вошла мимо стоявшего на пороге с каменным лицом Сигурда в спальню, которую занимали Мина и его брат. Посмотреть брату в глаза он так и не решился. Женщины довольно часто умирали во время родов или при выкидышах. Что, если Сигурд потеряет жену? И какие последствия ее смерть будет иметь для Фионы? Даг прикрыл веки, крепко сжал зубы и постарался больше не думать об этом.
Глядя на бледное, изможденное лицо лежащей в постели женщины, Фиона лихорадочно пыталась сосредоточиться. Для ребенка было еще слишком рано появляться на свет, поэтому она должна по возможности задержать родовые схватки.
– Сбегай за травами, которые насушила Мина, – приказала она Бреаке.
Та стремглав выбежала из комнаты, а Фиона приблизилась к кровати.
– У тебя уже отошли воды? – спросила она. Мина покачала головой.
– Пока нет, но боли такие, что нет сил терпеть.
Во взгляде норвежки Фиона прочитала страх. Она отбросила в сторону одеяло и, осмотрев роженицу, сразу определила, что схватки уже начались, да такие сильные, что околоплодный пузырь должен был вот-вот прорваться. Значит, ребенок появится на свет уже сегодня.
Фиона повернулась к стоявшей рядом с кроватью Ингеборг, жене кузнеца:
– Скорей принеси мне гусиного жира.
Та кивнула и переваливающейся походкой отправилась исполнять просьбу. И тут же, чуть не сбив ее с ног, в комнату влетела Бреака, неся в руках небольшой мешочек. Но Фиона только покачала головой: применять травы было уже слишком поздно. Она присела на кровать и принялась ждать.
Мина с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Фиона смотрела на нее, пытаясь понять, знает ли норвежка, как мало у нее надежды на благополучное разрешение от бремени. Вернувшись, Ингеборг встала в головах кровати и принялась ласковым голосом говорить что-то Мине, пытаясь успокоить ее, при этом она не забывала вытирать пот с лица роженицы.
Приглушенный крик Мины заставил Фиону вскочить на ноги. Отбросив одеяло, она помогла Ингеборг приподнять Мину, чтобы можно было принять ребенка.
Против ожидания ребенок появился на свет очень легко – так он был мал. Держа в руках мокрое хрупкое тельце, Фиона пустила в ход все приемы, которым когда-то научилась у Сиобхан. Она растирала ребенка гусиным жиром, дышала ему в рот, даже легонько шлепала его, но ничего не помогало; крошечное тельце оставалось неподвижным и не подавало признаков жизни.
Передав маленький трупик Бреаке, Фиона повернулась к Мине, готовясь сообщить ей тяжелую весть. Лицо норвежки исказила гримаса боли, и только теперь Фиона поняла, насколько права была в своих предположениях, что роды еще не закончились. Через несколько секунд на свет, скользнув в подставленные Фионой руки, появился второй ребенок. Этот малыш успел сделать всего один вдох и тут же обмяк на ее ладонях. Фиона принялась отчаянно массировать его, пытаясь вдохнуть жизнь в его хилое тельце. Слезы хлынули у девушки из глаз, когда она поняла, что искра жизни, едва вспыхнувшая в нем, уже погасла.
Усилием воли Фиона остановила слезы и заставила себя вернуться к своим обязанностям. Завернув ребенка в полотно и положив его на сундук рядом с первым, она принялась помогать Мине, которая тужилась, изгоняя из себя то, что еще оставалось в ней. Когда послед вышел, Фиона положила кровавую массу на холстину и принялась внимательно рассматривать ее. Убедившись, что внутри у женщины ничего неположенного не осталось, она облегченно вздохнула; в противном случае можно было бы ожидать кровотечения, и тогда вообще неизвестно, чем бы все это закончилось.
Выйдя наружу, она закопала послед. В это время Ингеборг и Бреака прибрали в комнате и обмыли Мину. Когда Бреака предложила позвать Сигурда, Фиона покачала головой.
– Я хочу сначала переговорить с Миной.
Бреака направилась было к двери, но Фиона остановила ее.
– Останься, тебе придется переводить то, что будет непонятно.
Ингеборг тоже не спешила выходить, и Фиона не стала возражать; она уже привыкла к присутствию спокойной, всегда готовой помочь жены кузнеца и не видела ничего плохого в том, что женщина услышит ее разговор с Миной.
Присев на кровать, Фиона заговорила первой:
– Ты скоро оправишься, Мина, но вряд ли тебе стоит сразу снова обзаводиться ребенком.
Когда Мина удивленно взглянула на нее, девушка заколебалась – она не была уверена, правильно ли все это звучит по-норвежски, и поэтому решила повторить сказанное. Увидев, что на лице Мины по-прежнему написано удивление, Фиона произнесла на своем родном языке:
– Если Сигурд будет домогаться тебя, ты должна принять меры, чтобы предотвратить зачатие.
Бреака перевела ее слова, и глаза Мины еще больше округлились.
– Она не знает, как это делается, – сказала Бреака.
Фиона задумалась. Сиобхан всегда говорила, что необходимо куда большее искусство, чтобы предотвратить нежелательную беременность, чем принять роды желанного ребенка. К тому же она знала, что священники не одобряют такие дела, как и большинство мужчин. Будет ли с ее стороны разумно делиться подобными знаниями с женщиной другого народа? Однако взгляд, брошенный ею на изможденное, осунувшееся лицо Мины, решил все.
– Есть различные снадобья, которые помогают избежать зачатия, – решительно сказала она. – Ты будешь принимать их каждый день после того, как восстановятся месячные. Эти снадобья не дадут мужскому семени укорениться в твоем чреве.
